Судьба бастарда - Евгений Владимирович Панов

Я стоял, опираясь на свою винтовку, и смотрел в сторону горизонта, туда, где, казалось, за чертой видимости скрывались новые колонны врага. Уничтоженный нами эскадрон был всего лишь разведкой боем, первыми щупальцами огромной машины вторжения. Вскоре здесь будет не просто кавалерия – сюда придёт пехота, артиллерия, и всё это смертоносное месиво накроет окрестности, не оставив камня на камне. Их сапоги впечатают в грязь всё, что встретят на пути: землю, деревья, людей.

Где-то на краю сознания мелькнула трусливая мысль, предательски шептавшая: «Мы уже сделали достаточно. Мы сражались, уничтожили эскадрон, дали людям время. Разве этого мало? Пора уходить, пока не поздно, пока у нас есть шанс выжить».

Я тяжело вздохнул, опустил взгляд и медленно обернулся. Передо мной раскинулся городок – мирный, тихий, с узкими улочками, с маленькими домами, из которых уже тянулись люди. Беженцы: женщины с детьми, старики, кое-кто с небольшими телегами, нагруженными вещами. Они уходили вглубь страны, оставляя позади всё, что им было дорого.

Этот взгляд был для меня холодным душем. Как я мог даже на миг допустить мысль о бегстве, зная, что за моей спиной – эти люди? Каждый из них надеялся, что мы удержим врага, что дадим им время уйти. Они не знали, насколько малая кучка бойцов их прикрывает. Но если мы уйдём, они даже не успеют осознать, что погибли. Так что, если понадобится, я буду стоять здесь насмерть. В отличие от других, я всё же душой русский. А русский дух, он такой. Так что, как говорится, нас отсюда не подвинуть.

Я сжал зубы, стиснул кулак так, что ногти вонзились в ладонь. Трусливая мыслишка растаяла без следа, как утренний туман под жарким солнцем.

– Мы останемся, – пробормотал я себе под нос, но, подняв голову, увидел, что Андрей и Саймон уже стояли рядом, внимательно слушая.

– Ты ведь об этом думаешь, да? – Андрей улыбнулся, глядя на меня. – Что бы ты ни решил, мы останемся с тобой.

– Я, вообще-то, хотел сбежать, – попытался пошутить я, но в голосе прозвучала нервозность.

Саймон хмыкнул:

– Тогда плохие новости: мы с Андреем сбегать не собирались. Значит, тебе придётся придумать другой план, командир.

Я усмехнулся, глядя на друзей. Их лёгкие попытки разрядить обстановку помогли. В конце концов, нам оставалось только одно – держаться.

– Хорошо, – сказал я, выпрямляясь и пристально глядя на них. – Мы остаёмся. До тех пор, пока последний ребёнок, последний старик, последняя телега не окажутся за пределами опасности. Потом… – я ненадолго замолчал, – потом будет видно. Война, как говорится, план покажет.

Мои слова не требовали обсуждения. Каждый из них знал, что мы не просто защищаем какой-то клочок земли – мы даём людям шанс на жизнь. И этот шанс стоил того, чтобы остаться здесь, даже если отступать придётся только мёртвыми.

Я уже собирался отправить нескольких ребят в город, чтобы собрать хоть какие-нибудь инструменты для обустройства оборонительных позиций, когда от крайнего дома выехала бричка. Она выглядела так, словно на полном ходу пересекла весь город – колёса покрыты пылью, а сам экипаж слегка перекошен. Поводьями ловко управлял возница, а рядом сидел пухлый мужчина в добротном костюме, хотя тот уже успел измяться и покрыться пятнами пота.

Бричка остановилась около нас, и мужчина, что-то энергично втолковывая вознице, спрыгнул на землю. Его фигура и лёгкость, с которой он двигался, явно не сочетались: округлый, лысый, с румяным лицом, он был похож на колобка, который вот-вот начнёт рассказывать, от кого он сбежал. В другое время я бы, наверное, не удержался от смеха. Но сейчас обстановка явно не располагала к шуткам.

Он огляделся, наткнулся взглядом на окровавленные тела калдарийских кавалеристов, которые наши ребята ещё не успели убрать с дороги, и тут же отвёл глаза. На его лице мелькнуло отвращение и, кажется, страх, но он быстро взял себя в руки, шагнул ко мне и представился:

– Ханс Штольц, бургомистр этого города. Я прибыл узнать, какая вам необходима помощь.

Я удивился. Обычно такие чиновники первыми оказываются во главе колонн беженцев, спасая свои жизни и имущество. Этот же, несмотря на явный дискомфорт, подошёл прямо к месту недавнего боя. Говорил он твёрдо, но выдал его взгляд: глаза постоянно блуждали вокруг, только не там, где лежали тела убитых.

– Вы, стало быть, старший здесь? – продолжил он, кивая на винтовку у меня за спиной и на группу курсантов, которые неподалёку делили между собой трофеи.

– Старший, – подтвердил я, выпрямляясь.

– Вам что-нибудь нужно? – спросил он. – Могу ли я чем-то помочь?

Взгляд бургомистра, хоть и старательно отворачивавшегося от неприятных сцен, выдавал искреннее желание сделать что-то полезное. Я оценил его храбрость – быть в этой ситуации, ещё и рядом с такими бойцами, как мы, явно не входило в его обязанности.

– Нужны лопаты, много лопат, – ответил я, указав в сторону поля. – Нужно оборудовать оборонительные позиции. Люди нам тоже не помешают. Добровольцы, если есть. Пусть сами решают. А ещё, если сможете, передайте по телеграфу о том, что здесь произошло. Командование должно быть проинформировано.

Бургомистр кивнул, вытер пот со лба и пробормотал:

– Телеграф? К сожалению, связь пропала утром. Думаю, линия повреждена.

– Значит, это не случайность, – сказал я больше себе, чем ему. – Ладно, можете идти, господин Штольц. Чем быстрее доставите лопаты и людей, тем лучше. И отправьте известие о всём произошедшем здесь с посыльным. Думаю, это на сегодняшний день самый надёжный способ связи.

– Всё сделаю, – коротко ответил он, спешно повернулся и залез обратно в бричку.

Я проводил его взглядом. Смелый мужик, подумал я. Не каждый бы в такой момент рискнул сунуться на передовую. Да и не каждый стал бы добровольно заниматься тем, что по сути уже можно считать обречённой попыткой. Его пример невольно заставил и меня, и парней собраться.

Бричка, запылив колёсами, исчезла за поворотом. Теперь оставалось только ждать.

Примерно через час из городка показалась довольно внушительная толпа. В основном это были мужчины, вооружённые лопатами, кирками и носилками, а кое у кого за спиной торчали стволы охотничьих ружей. Во главе этой необычной колонны, всё на той же бричке, восседал бургомистр, который с неподдельной серьёзностью отдавал указания.

Когда они подошли ближе, я заметил усталость на их лицах, но и что-то большее – решимость. Видимо, слова Штольца и грядущая угроза сделали своё дело. Я шагнул вперёд, остановил бричку и кивнул:

– Спасибо вам за это, господа. Сейчас каждый из нас – важная