По краю земли - Катерина Ромм
Он коснулся деревянного флагштока и замер. Силы разом покинули его, и даже мысль об отце отступила на задний план и затерялась там, придавленная пластом невыносимой боли. Утерев пот со лба, Меркурус запрокинул голову и уставился на разноцветный флаг Флоры: синяя полоса воды, зелёное поле и полукруг солнца, похожий на дольку грейпфрута, на фоне серебряного неба. Вот он и дошёл до края земли.
– Давай я посмотрю твою ногу? – в очередной раз предложил травник.
Меркурус слабо кивнул. Прежде он отказывался – не хотел терять ни минуты, но граница между Флорой и Ориендейлом его несколько успокоила. Если капризная миледи права, то жандармы вряд ли будут преследовать его на севере.
Девчонка тем временем подошла к флагштоку на другой стороне дороги.
– Почему у Ориендейла такой флаг? Синий-синий, со звёздочками? – спросил Фелтон.
– Знаешь слово «ориента»?
Мальчик помотал головой. Меркурус весь обратился в слух, стараясь отвлечься от пульсирующей боли в левой ноге; Айлек тем временем закатал его штанину и ощупывал лодыжку.
– «Ориента» значит «небо» на северном диалекте, – пояснила Венда. – А «эндел» – это свод, арка, проём. Поэтому «Ориендейл» переводится как «небесный свод». Раньше у страны не было флага… ну и страны как таковой не было, только отдельные округа. Когда они объединились, то взяли себе на флаг кусочек неба и звёзды, по числу общин. Двадцать шесть…
– Но тут двадцать семь, я посчитал.
– Ну так ты не перебивай. Я и говорю: двадцать шесть по числу общин и ещё одна, вон та маленькая в самом углу, – община Орили. Хотя вообще‐то Орили даже не часть Ориендейла, это ничейная территория.
– А далеко отсюда Орили, Венда? – спросил Айлек, водя холодными пальцами по икре и подбираясь к колену Меркуруса.
– Очень далеко. – Девчонка махнула рукой в сторону гор. – Наверное, целый год пути. Или два.
Меркурус поморщился от внезапной боли.
– Значит, ты сама из Ориен…
– Это растяжки, – перебил его травник, – которые держат кости. Я, конечно, не лекарь, но почти уверен.
– И что это значит? – спросил Фелтон.
– Значит, никаких путешествий, – отозвался Айлек. – Тем более до Ельны, пешком! Нет, твоей ноге нужен покой. Вы только посмотрите на этот разлив и как всё опухло!
– Какой ещё разлив? – Меркурус попытался через его плечо разглядеть свою ногу. – Что разлилось?
– Кровь, наверное, – сказала Венда. – Он имеет в виду синяк.
– Хорошо. – Меркурус на мгновение прикрыл глаза, но его тут же повело, и он едва успел схватиться за флагшток. – Синяки – дело нехитрое. Боль я могу выдержать. Другого пути нет: мы либо идём дальше, либо возвращаемся в Набрегу.
– Но тебе…
– Я потерплю! – Он скрипнул зубами. – И твои настойки, они же обезболивающие, разве нет? Давай сюда.
Венда и Фелтон ждали, привалившись к камню, пока Айлек занимался с Меркурусом. Девчонка нахохлилась и завернулась в длинный плащ, а мальчик замотался в шарф до самых ушей. Здесь было ветрено: ветер дул из степи и, словно волны, разбивался о предгорья на востоке, так что они оказались в самом центре воздушной бури. Однако Меркурус не чувствовал холода. Нога пульсировала, а в голове звенела одна-единственная мысль: надо продолжать путь, надо убежать от погони, надо укрыться… Укрыться было необходимо в любом случае – с востока уже подкрадывался вечер.
Они продолжили путь, и девчонка, хотя никто её об этом не просил, принялась развлекать их рассказами об Ориендейле. Она объясняла, как устроены округа, почему ориендельцы верят в стихии, а не в Ангела, чем их деньги отличаются от флорийских. Меркурус слушал вполуха и удивлялся, откуда она столько знает. Ему и в голову не пришло, что на севере деньги Королевства могут быть не в ходу. Однако Венда заверила их: изумрудные монеты Флоры принимают почти везде. Постепенно беседа настолько увлекла Меркуруса, что он перестал замечать боль. «Это настойка подействовала», – заметил Айлек, поддерживая Меркуруса под руку.
Ближе к ночи им повезло – удалось урвать дешёвую комнату в таверне недалеко от границы. Деревня примостилась под склоном крутого холма, за которым уже начинались настоящие горы. Последний час дорога неизменно вела вверх, стало ещё холоднее, и все облегчённо выдохнули, оказавшись наконец под крышей. Измождённые и голодные, они повалились на лавки у пустого стола и вытянули гудящие ноги. Меркурусу стоило только показать хозяйке таверны изумрудный металл, как на столе тут же появились и хлеб, и горячая похлёбка, и овощи.
– А это что? – Айлек указал на тёмно-розовые ломти, наскоро наструганные хозяйкой и выложенные на листья салата.
– Солонина, – отозвался Меркурус и едва удержался, чтобы не схватить сразу несколько кусков. – Попробуй.
– Из соли? Это что, не мясо?
– Конечно мясо! – рассмеялась Венда. – Засоленное. Очень вкусно!
– Понятно. Тогда не буду, – травник покачал головой, – это против воли животного.
– Откуда ты знаешь? – спросил Меркурус. – Ты же не был знаком с этим животным.
Девчонка взяла кусок солонины и положила Айлеку на тарелку.
– В этом и суть, – рассеянно пробормотал тот. – Если бы я мог у него спросить…
Он не убрал с тарелки мясо, но аккуратно отодвинул его в сторону и есть не стал. Вместо этого Айлек налегал на овощи, орехи и маринованные грибы – Меркурус терпеть не мог эту склизкую гадость. Венда один за другим уминала ломти хлеба с маслом, сыром, жёлтыми оливками и солониной. Фелтон ел всё подряд, но совсем немного. Вид у него был такой, словно он сейчас свалится под стол.
Когда все насытились и отложили вилки, а Фелтон уронил голову на руки, Венда с воинственным видом повернулась к травнику.
– Айлек, ну чего мясу пропадать? Жалко же! – заявила она. – Давай ты попробуешь, вдруг понравится? Всего один кусочек, ради меня! Ну пожалуйста!
Венда наклонилась и чмокнула его в щёку. Меркурус с ухмылкой наблюдал за ними. В дверь время от времени заглядывала хозяйка, ожидая, когда же они наконец отправятся спать, Фелтон начал медленно сползать со скамейки, да и Меркурус тоже предпочёл бы поскорее подняться в комнату, но для девчонки всё это не имело значения. Ей было необходимо, чтобы Айлек съел несчастный кусок солонины. Вот ей так хотелось! И пусть весь мир подождёт.
К разочарованию Меркуруса, Айлек сдался довольно быстро – наверное, у него не осталось сил на сопротивление. Он разрезал мясо на несколько частей и с гримасой отвращения проткнул вилкой самую крошечную
