По краю земли - Катерина Ромм
Словно два кусочка мозаики сложились и со щелчком встали на свои места. Фелтон вцепился в стол – для верности – и храбро предложил:
– А может, мы тоже пойдём в Ельну? Вместе с Меркурусом?
– Мне всё равно, – сказал Меркурус. – Хотите – идите, если угонитесь.
Венда уставилась на Фелтона, округлив глаза.
– Но это же Ориендейл! – воскликнула она. – Ты хочешь, чтобы я?..
Фелтон умоляюще сложил руки.
– Не такой уж и плохой план. Если в общине… – тихо начал Айлек. Но осёкся, наткнувшись на предупреждающий взгляд Венды.
Она опустила обе руки на карту, провела пальцем от Набреги на север, вдоль Гранитных гор, и шумно выдохнула. Меркурус не собирался ждать, пока они примут решение. Он подхватил собранный мешок, взял Камилу за руку и потянул за собой.
Фелтон замер на краешке стула. Слух раздражал еле слышный отчаянный писк – и Фелтон удивился, когда понял, что это он его издаёт. Венда прыснула, закатила глаза и кивнула на дверь.
– Но только ради тебя, Фелти!
δ
Инстинкт гнал его прочь из города. Превозмогая боль в ноге, Меркурус быстро шагал по пыльной дороге в Ельну. Он бежал, как когда‐то бежала его мать – вот только она спасалась от отца, а Меркурус – от его призрака.
Он не успел толком опомниться: всё произошло слишком быстро. Это Камила сказала ему, что он должен покинуть Набрегу. Его Набрегу, где он провёл всю жизнь! Его мир от первого камня в крепостной стене до последней кривой доски на пристани. Однако Камила не хотела, чтобы жизнь Меркуруса оборвалась вот так. Через две недели он станет совершеннолетним, и его наверняка запрут за решёткой, если схватят. И ради чего?! Душа болела из-за того, что он погубил человека, но не из-за того, кто стал жертвой.
Меркурус в последний раз обернулся, чтобы взглянуть на высокие тёмные стены Набреги, этой неприступной крепости на границе степи. Он всё ещё видел Камилу в бойницах северной башни. Подруга была меньше подсолнечного зёрнышка, но он по-прежнему чувствовал на себе её внимательный взгляд. Расстаться с ней было… невероятно трудно. Камила заменила ему добрую половину семьи и всегда была рядом, готовая подставить хрупкое плечо и сообщить в двух простых жестах, что он сильнее, чем кажется. Что горе пройдёт, что завтра будет новый рассвет. Меркурус привык охранять и оберегать её в Набреге, но знал, что она и без него сумеет за себя постоять. Она будет делать это на свой лад, и она справится. Вот только ему казалось, что Камиле будет при этом очень одиноко…
Меркурус так и не понял, почему загадочная троица тоже поспешила убраться из Набреги. Ребята не походили на обычных потеряшек – слишком уж взрослые, но и в путешественники они явно не годились. Меркурус готов был разделить с ними еду и деньги, тем более что Айлек предложил ему в обмен свои настойки, которые, кажется, чего‐то да стоили, но мог ли он им доверять? Он, убийца, скрывающийся от правосудия… Меркуруса пробрала дрожь. Рано или поздно правда выплывет наружу, и тогда они его выдадут. Он бы выдал.
Они брели позади Меркуруса, то приближаясь, то отдаляясь. Он слышал их голоса: девчонка и мальчик разучивали стихи и болтали на старофлорийском. Меркурус ничего не понимал из их беседы, да и не стремился понять. Он просто шёл навстречу горизонту, старался хромать как можно мягче, чтобы не было так больно, глядел на дорогу и думал о том, что будет делать, когда доберётся до Ельны. Как его встретит дядя? А мать?.. Получится ли избежать встречи с жандармами?
Резко остановившись, он окликнул ребят. Они подошли ближе.
– Маловероятно, конечно, но, может, кто‐то из вас знает, есть ли в Ориендейле жандармы? – спросил Меркурус.
Девчонка странно покосилась на него и открыла рот, но ничего не сказала. И Фелтон, и Айлек – оба смотрели на неё. Мальчишка что‐то шепнул.
– Или это ловушка! – шикнула она на него.
– Какая ещё ловушка? – поразился Меркурус. – Так ты знаешь ответ или нет?
– Ну коне… – она осеклась. – В каждом городе и округе Ориендейла есть стражи, но они не вмешиваются в дела друг друга. Флорийские жандармы могут, наверное, заглянуть в Ельну… но не думаю, что им там будут рады.
Похоже, девчонка знала, о чём говорит.
– Шикарно, – Меркурус благодарно кивнул и хотел продолжить путь.
– Марк… – окликнула она его.
Меркурус обернулся. Ему уже надоело её поправлять. Неужели она намеренно называет его не тем именем?
– Я не Марк. Меркурус. Никак не можешь запомнить?
– Могу, но имя дурацкое. – Она усмехнулась. – Марк, я тебе не доверяю.
Рыжеволосый мальчишка поёжился и тронул девушку за руку. Но её внимание было приковано исключительно к Меркурусу. Он вскинул брови и встретил её упрямый взгляд – пусть говорит. Он догадывался, куда она клонит.
– Там, в Набреге, что‐то случилось, а ты нам не рассказываешь.
– Ну, ты же мне не доверяешь. Почему я должен доверять вам? – Он пожал плечами.
– Вчера ты избил отца…
– Он просто упал, – оборвал её Меркурус. – Напился, алкаш чёртов!
Он повторял себе это всю дорогу, как заклинание. Отец просто упал, просто упал… Он был пьян, не стоял на ногах, он был болен, болен!..
– Не ругайся, Марк! – Девица поджала губы. – Так вот, мы согласились идти с тобой, потому что Фелтон попросил, но у нас…
– Мы – это кто? Ты и твоё величество?
Она вздрогнула.
– Короче… – Меркурус вздохнул и с тоской осознал, что за спинами его надоедливых попутчиков всё ещё можно разглядеть набрежские стены. – Короче, я вам не навязывался. Не доверяете мне – так и не надо, валите куда хотите. Я иду в Ельну, потому что у меня там семья. А вам зачем?
Травник едва заметно качнул головой.
– И ещё кое-что… – Меркурус усмехнулся и даже потёр руки, предвкушая веселье, – милая Ирма. Меня зовут Меркурус. Запомни, пожалуйста.
– Милая… кто? – растерялась девчонка.
– Ирма. Если ты будешь коверкать моё имя, то я буду коверкать твоё. Очень просто, Ирма.
Ему показалось или рыжий Фелтон слегка улыбнулся?
– Но «Ирма» даже ни капли не похоже на «Венда»! – с возмущением воскликнула она. – Ты вообще откуда это взял? Это абсурд! Я же называю тебя так для удобства!
– В моём имени три слога. Я уверен, ты справишься.
Меркурус отвернулся, чтобы скрыть язвительную улыбку, поправил сумку через плечо и пошёл дальше. Поначалу за спиной не было слышно шагов; наверное, троица совещалась. Но потом они всё‐таки нагнали его – вот упрямцы, далась
