Истина лисицы - Юлия Июльская
С тех пор Чо решила, что её стихия – это сражения и яды. Никаких дворцовых интриг, никаких бесед со знатными особами. Она брала те же заказы, что и мужчины, и постепенно ожесточилась так же, как ожесточились они. Чо больше не боялась ни простых людей, ни самураев.
Жаль, что отца она с тех пор не видела. Узнал бы он ту девочку, что выгнал из дома? Вряд ли. Тогда она позволила себя ударить и ушла. Сейчас она, не дрогнув, останавливает чужие сердца. Она давно уже перестала быть его дочерью.
Иша-сан закончил с ядом и, кто знает, сколько времени возился уже со своими снадобьями, а она и не заметила. Слишком погрузилась в воспоминания…
– Благодарю, – она поклонилась наставнику и другу.
– Бабочка моя, ты ли это? – он усмехнулся. – Что это на тебя нашло? Такая вежливость.
Чо замялась: ничего от него не скроешь. Иша-сан улавливал любые перемены в голосе и порой понимал чужие эмоции лучше тех, кто их испытывал.
– Меня беспокоят наши пленники, – призналась она.
– Было бы странно, если бы не беспокоили. Шиноби нечасто берут в плен членов императорской семьи.
– Верно ли мы поступаем, возвращая их сёгуну?
– Чо, ты делаешь это для чего?
– Ради денег.
– А деньги тебе для чего?
– Вы знаете, Иша-сан.
– Мотыльки летят на свет… Ты правда думаешь, что твой свет там, на Большой земле?
Она не знала. Всё, что ей было известно, – она не хотела жить в империи, чьи правители гнали ёкаев прочь.
– Они виновны в смерти моей матери.
– Они? – Иша-сан возился с пучком дикой мяты, ловко обрывая сухие листики с ветки и наполняя ими ступку. – Я принял решение передать клан Тору.
Чо даже не сразу осознала сказанное, а когда осознала, решила, что ей почудилось. Иша-сан произнёс это как бы между делом, таким будничным тоном, которым никто не сообщает подобные новости.
Но ей не послышалось.
– Тору – несносный мальчишка, который никак не может повзрослеть, – возмутилась она. – Передать ему деревню – значит обречь её на голодную гибель.
– Это не так. Тору хорош во всём, в чём должен быть хорош предводитель. Он отлично сражается, умеет привлекать надёжных заказчиков и заботится о жизни каждого в клане. Он сумеет сохранить безопасность.
– Его отец тоже был отличным главой клана. До известных событий.
– Ты вспыльчива, Чо, и думаешь лишь о мести. А я слишком стар, чтобы дальше тащить на себе это бремя. Надо же, теперь я понимаю свою мать, что шептала, годами заканчивая дела. Похоже, настал мой черёд завершать свои…
– Иша-сан, вы не настолько стары.
– А я и не говорю, что это быстро получится. У неё ушли десятилетия; не думаю, что справлюсь быстрее. Я останусь лекарем – тем, кем всегда был. Место главы не моё, я взвалил это на себя лишь потому, что никто иной тогда не сумел. Но Тору вырос и станет достойной сменой своего отца.
– А что будет со мной?
– То же, что и с остальными жителями, – для вас ничего не изменится.
– А как же Большая земля? Я думала…
– Ты полагала, я захочу перевезти весь клан? Их место здесь, Чо.
– И ваше?
– И моё. И твоё, как я думаю, тоже. Подумай. Ты сможешь всё так же исполнять поручения или помогать мне здесь. – Он провернул пестик – и листья в ступке захрустели, превращаясь в крошево.
– С кем я повезу их в столицу в таком случае? Тору это будет уже не по статусу.
– Выделят кого-нибудь, разве это трудно?
Нетрудно, Чо это знала. Но что-то вдруг переменилось. Место, что до сих пор казалось домом, вдруг перестало быть столь же уютным и тёплым, столь… безопасным. Она действительно надеялась, что сумеет увезти его с собой. Думала, может, Иша-сан передаст клан ей… Но он прав. Она вспыльчива. Только вот с Тору во главе это место станет чужим.
Чо поднялась и пошла к выходу.
– Знаете, мне было хорошо под вашим крылом, но раз уж вы сложили крылья… Возможно, пришло время лететь дальше.
– Лети, бабочка. Я тебя никогда не держал. – Он оторвался от крошева в ступке и улыбнулся, направив невидящий взгляд в её сторону. – Только лети на свет. Меня больше не будет рядом, чтобы вновь выловить тебя из тьмы.
Это было уже слишком. Она поклонилась – он не видел, слышал шорох одежды – и вышла за порог. Слёзы жгли. Она знала, что больше не может оставаться. Не под началом Тору. Интересно, это ли чувствовала Киоко-хэика, когда власть перешла сёгуну? Перестал ли Шинджу быть её домом? Её безопасным местом?
Она ворвалась в пристройку, где сидели пленники, и села напротив Киоко, глядя ей прямо в глаза.
– Тору, оставь нас, – бросила она не оборачиваясь.
– С чего бы?
– Иша-сан хочет с тобой поговорить. Тебе это понравится.
– Что, сейчас? Уже? – Он явно всё понял и, спотыкаясь, бросился прочь, через мгновение избавив их от своего присутствия.
– А теперь расскажи мне всё, мёртвая императрица. И если я узнаю, что ты лжёшь, я вырву тебе язык, зажарю его в соевом соусе и съем на ужин у тебя на глазах, пока ты будешь давиться собственной кровью и слюной. Ясно?
Она кивнула. Её лицо совершенно не изменилось. Сколько же ты пережила, Киоко-хэика, раз тебя не испугать?
И она начала свой рассказ. А Чо слушала. Стражи сменяли друг друга, солнце ушло за горизонт, и, когда время близилось к страже кошки, Киоко закончила. Завершила на пророке-поэте из рыбацкой деревни на западном побережье. И Чо знала, что она не лжёт. Ни разу не солгала. Все кусочки сложились, всё стало ясно.
– Что вы можете предложить мне за помощь?
– Вы хотели уплыть с острова?
– С острова с погаными правителями. Если обещаете устроить мирное сосуществование людей и ёкаев – мне побег уже не нужен.
– Деньги вы не возьмёте, – заключила Киоко-хэика.
– Невыгодно, – кивнула Чо.
– Место при дворе?
– Я не гожусь в придворные дамы.
– Место в армии?
Чо задумалась. Сражаться она умела отлично, но самураев ненавидела всей своей ки и всей ками, если та у неё была. Киоко-хэика, видимо, догадалась об этом, потому что перебила собственное предложение новым, не дождавшись ответа:
– Дворцовая охрана. Сейчас это место самураев сёгуна, но все они падут вслед за своим господином. Встанете в её ряды?
– Под чьим командованием?
Киоко бросила взгляд на Хотэку, и Чо ухмыльнулась.
– По рукам. – Она обернулась на окно, за которым,
