Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Ну, Голлум, — сказал он, — у меня есть к тебе еще одна просьба.
Возьми вот эти кастрюли и принеси мне в них воды.
— Смеагол принесет, да, — ответил Голлум. — Но зачем Хоббиту вода? Он уже мылся, он уже пил?
— Это тебе все равно, — возразил Сэм. — Если ты еще не знаешь, зачем, то скоро узнаешь; и тем скорее, чем скорее принесешь. И не испорти мне кастрюль, иначе я изрежу тебя в мелкие кусочки Когда Голлум исчез, он снова взлянул на Фродо и пробормотал. — Не годится Хоббиту так худеть. Если мне удастся сварить кроликов, я разбужу его.
Он набрал сухого валежника и папоротниковых листьев, вырезал несколько пластин дерна близ ручья, пониже зарослей папоротника, сделал неглубокую ямку и развел в ней костер. Дыма от костра почти не было, только приятный, смолистый запах. Сэм хлопотал над ним, подкладывая топлива, когда Голлум вернулся, неся воду и бормоча себе под нос. Увидев огонь, он поставил кастрюли наземь и зашипел сердито и испуганно.
— Аххх! сссс! — вскричал он. — Нет! Глупые Хоббиты! Не надо этого! Не надо!
— Чего не надо? — удивленно спросил Сэм.
— Этих красссных язззыков! — прошипел Голлум. — Огонь, огонь! Он опасный, да! Он жжет, убивает. И он приведет врагов, да, да!
— Не думаю, — сказал Сэм. — Разве что мы положим в него сырых листьев и заставим дымить. Но будь что будет: я готов рискнуть, лишь бы сварить этих кроликов.
— Сварить! — в отчаянии повторил Голлум. — Испортить хорошее мясо, которое Смеагол сберег для вас, бедный, голодный Смеагол! И зачем? Они молодые, они мягкие, они вкусные. Съесть их, съесть! — Он протянул жадные пальцы к кролику, уже ободранному и лежащему у огня.
— Ну, ну! — возразил Сэм. — У каждого свой вкус. Тебе не нравятся наши лепешки, а мне — сырое мясо. Если ты подарил мне кролика, то я могу делать с ним все, что захочу, могу даже сварить его. Поймай себе другого и ешь по-своему, так, чтобы я не видел. А я послежу, чтобы костер не дымил, если это тебя тревожит.
Голлум отполз, ворча, и скрылся в папоротнике. Сэм снова окликнул его и попросил принести душистых трав и кореньев, но Голлум отказался наотрез, и ему пришлось искать приправу самому. Он нашел тимьян, дикий укроп, сорвал несколько лавровых листьев; и он дал бы многое за полдюжины картофелин или пучок репы, но для этого было еще чересчур рано.
Солнце поднималось все выше; в воздухе становилось тепло, роса на траве и листьях высохла. В конце концов кролик, по мнению Сэма, был готов.
Сэм снял кастрюли с огня и тихонько разбудил своего друга. Фродо приоткрыл глаза, увидел Сэма и проснулся окончательно. Ему опять приснилось что-то невыразимо сладостное; но снова, проснувшись, он помнил только это впечатление, а не самый сон.
— А, Сэм! — сказал он. — Ты не спишь? Что случилось? Который час?
— Солнце уже часа два как взошло, — ответил Сэм, — и, по Широкому счету, должно быть полдевятого. Но не случилось ничего. Все в порядке, только у меня нет ни луку, ни репы, ни картофеля. Я состряпал для вас кое-что; это вам будет полезно. Можно будет есть прямо из кастрюли, когда остынет немножко. Жаль, никаких мисок у меня нет.
Фродо зевнул и потянулся. — Тебе нужно было отдыхать, Сэм, — сказал он. — А разводить костер здесь опасно. Но я действительно проголодался. Чем это пахнет? Что ты состряпал?
— Подарок от Смеагола, — ответил Сэм. — Пару молодых кроликов, хотя, мне кажется, Голлум уже жалеет о них. Но приправить их было нечем, кроме кое — каких трав.
8.
Они поели прямо из кастрюли, пользуясь по очереди одной старой ложкой и одной вилкой на двоих. Они разрешили себе съесть по половине Эльфовой лепешки. Это был настоящий пир.
— Фью! Голлум! — неромко позвал Сэм. — Иди сюда! Отведай вареного кролика, тут для тебя осталось.
Ответа не был, должно быть, он отправился поймать что-нибудь для себя, — решил Сэм. — А то, что осталось, мы съедим потом сами.
— А теперь отдохни и ты, — сказал Фродо.
— Хорошо, только не засыпайте, пока я подремлю. Я не очень в нем уверен. В нем еще осталось много Вонючки, то есть, плохого Голлума, я хочу сказать, и Вонючка становится все сильнее. Не будь кое — какой помехи, он задушил бы меня. Мы не смотрим друг другу в глаза, и ему Сэм не нравится.
О, нет, ни чуточки!
Сэм встал и спустился к воде, чтобы вымыть посуду. Обернувшись оттуда, он увидел, что солнце уже поднялось над туманом, дымом или мраком, вечно лежащим на востоке, и пронизывает древесные кущи длинными золотыми лучами.
И в этом освещении он ясно различил тонкую синевато — серую струйку, вьющуюся над папоротниками, и не сразу понял, что это — дымок от его костра, который он забыл погасить.
Он тихонько ахнул и заспешил назад, но вдруг остановился. Что он услышал — свист, или же голос какой — то птицы? Если и свист, то свистел не Фродо. Вот опять свист, и с другой стороны! Сэм со всех ног кинулся вверх по склону.
Он увидел, что сырые листья у костра затлелись от случайно сдви — нувшейся головешки. Торопливо он затоптал огонь, расшвырял золу и закрыл ямку дерном, потом подполз к Фродо.
— Вы слышали свист и ответ на него? — шепотом спросил он. — Вот только что. Я сначала подумал — не птица ли, но скорей похоже, что это кто-то подражает птице. Боюсь, что костер у меня дымился все-таки. Я никогда не прощу себе…
— Тссс! — прошептал Фродо. — Кажется, я слышу голоса.
Они быстро увязали свои сумки, вскинули их за спину и, забравшись глубже в чащу кустарника, притаились там, прислушиваясь.
Сомнения не было: тихие, осторожные голоса все приближались. И вдруг один из них раздался совсем близко.
— Вот! Вот откуда шел дым! — сказал он. — Оно где-то здесь, поблизости. Наверное, в кустах. Мы поймаем его, как кролика в капкан. А тогда мы узнаем, что это такое.
— Да, и что ему известно, — добавил другой голос. На поляну вышли, со всех сторон одновременно, четыре человека. Так как ни
