Рыцарь Семи Королевств - Джордж Мартин

Значительно больше куриного, но не настолько громадное, как воображал Дунк, оно лежало на черной бархатной подушке, на мраморном постаменте. Покрывающая его красная чешуя сверкала при свете ламп и свечей, как рубиновая. Бросив карлика, Дунк взял яйцо в руки. Оно оказалось тяжелей, чем он думал: таким можно разбить человеку голову, не повредив скорлупы. Чешуя мерцала густым багрянцем — пламя и кровь, — но в глубине ее вспыхивали золотые искорки и клубились черные завитки.

— Вы что это вытворяете, сир? — густым басом осведомился чернобородый, весь в чирьях рыцарь. Дунк узнал его по голосу: это он был во дворе с Пеком. — Положите яйцо на место и не хватайтесь грязными руками за сокровища его милости, не то пожалеете, клянусь Семерыми.

Рыцарь был не слишком пьян, поэтому Дунк счел за благо послушаться: вернул яйцо на подушку и вытер пальцы о рукав.

— Я ничего дурного не замышлял, сир. — Дунк-чурбан, темный как погреб. Отстранив чернобородого, он вышел из комнаты. На лестнице слышались возгласы и переливчатый смех: женщины вели лорда к его молодой жене. Чтобы не встречаться с ними, Дунк поднялся на крышу башни, под самые звезды. Замок смутно белел под луной.

От выпитого Дунка мутило. «И зачем я полез трогать это яйцо, — думал он, опершись о парапет. — Вся эшфордская заваруха тоже началась с дракона — деревянного, кукольного». Вспомнив об этом, Дунк, как всегда, почувствовал себя виноватым. Трое хороших людей погибли, спасая от топора ступню межевого рыцаря. Какой в этом смысл? Никакого. Извлеки из этого урок, Дунк-чурбан: драконы и драконьи яйца не про тебя созданы.

— Точно из снега, правда?

Дунк оглянулся: за ним, улыбаясь, стоял Джон Скрипач.

— Что из снега?

— Замок — вон как светится при луне. Вам не случалось бывать к северу от Перешейка, сир Дункан? Говорят, снег там идет даже летом. Стену не доводилось видеть?

— Нет, милорд. — С чего это он про Стену заговорил? — Теперь мы с Эггом едем как раз туда, в Винтерфелл.

— Хотел бы я с вами отправиться. Показали бы мне дорогу.

— Дорогу? — нахмурился Дунк. — Так это же все время прямо. Следуйте по Королевскому тракту на север и не собьетесь.

— Вестимо, так, — засмеялся Скрипач, — хотя где только человек не умудряется заплутать. — Он облокотился на парапет рядом с Дунком. — А еще говорят, что северяне — народ свирепый и в лесах у них волки водятся.

— Что вы делаете здесь наверху, милорд?

— Меня Алин ищет, а он весьма назойлив, когда выпьет. Я видел, как вы улизнули из комнаты ужасов, и потихоньку пошел следом. Не настолько уж я пьян, чтобы любоваться голым Батервеллом. Знаете, сир Дункан, я видел вас во сне — еще до того, как встретил, — и на дороге сразу признал, как старого друга.

Дунк испытал очень странное чувство, как будто все это с ним уже происходило. Мои сны не такие, как у вас, сир Дункан. Мои сбываются.

— Я снился вам? И что это был за сон?

— Я видел вас во всем белом с головы до ног, в длинном белом плаще. Вы оказались королевским гвардейцем, сир, самым прославленным рыцарем Семи Королевств, и защищать короля было делом всей вашей жизни. — Скрипач положил руку на плечо Дунка. — Вам ведь тоже снился такой сон, я знаю.

Верно, снился. Когда старик впервые дал Дунку подержать меч.

— Любой мальчишка грезит о Королевской Гвардии.

— Но для семерых мальчиков грезы сбываются наяву. Хотелось бы вам войти в их число?

— Мне? — Дунк стряхнул с плеча руку рыцаря. — Может, да, а может, и нет. — Рыцари Королевской Гвардии служат пожизненно, давая обет не иметь жены и не владеть землями. А вдруг он когда-нибудь все-таки встретит Тансель — почему бы не жениться, не родить сыновей? — Сны — пустое дело. Рыцарей Королевской Гвардии назначает только сам король.

— Стало быть, мне надо на трон сесть? Уж лучше я поучу вас играть на скрипке.

— Вы пьяны, вот и городите невесть что. — Ворона сказала-таки, что ворон черен!

— Восхитительно пьян, сир Дункан. Вино делает возможным даже самое небывалое. В белом вы были бы прекрасны, как бог — но, быть может, вы не любите этот цвет и предпочли бы стать лордом?

— Лучше я отращу себе голубые крылья и улечу в небо. Это столь же вероятно, как мое лордство.

— Ну вот, теперь вы смеетесь. Негоже рыцарю насмехаться над своим королем. Ничего… когда вылупится дракон, веры у вас прибавится.

— Дракон вылупится? Где, здесь?

— Я и это видел во сне. Белый замок и дракон, разбивающий скорлупу. А однажды мои братья приснились мне мертвыми. Им было двенадцать лет, а мне всего семь; они посмеялись надо мной — и погибли. Теперь мне двадцать два, и я в свои сны верю.

Дунк вспомнил другой турнир и принца, с которым шел по лугу под теплым весенним дождем. «Мне снились вы и мертвый дракон, — сказал ему Дейерон, брат Эгга. — Здоровенный змей с такими широкими крыльями, что они могли бы затенить этот луг. Он рухнул на вас — однако вы остались живы, а дракон умер». С беднягой Бейелором все в точности так и вышло. Сны — штука опасная.

— Как скажете, милорд, — пожал плечами Дунк, — а теперь позвольте мне удалиться.

— Куда это, сир?

— Спать. Я пьян, как свинья.

— Побудьте лучше моей собакой. Эта ночь обещает многое. Повоем вместе на луну, чтобы боги проснулись в своих чертогах.

— Чего вам от меня надо?

— Ваш меч. Став моим человеком, вы подниметесь высоко. Мои сны не лгут, сир Дункан. Вам белый плащ, мне драконье яйцо. Оно должно стать моим, я видел. Возможно, как раз оно-то и проклюнется, а нет, так…

Позади них хлопнула дверь.

— Вот он, милорд, — сказал кто-то, и на крышу вышел лорд Гармон Пек с парой латников.

— Гарми, — протянул Скрипач. — Что ты делаешь у меня в спальне?

— Вы на крыше, сир, и перебрали лишнего. Мы как раз и проводим вас в спальню, если позволите. Завтра вам выступать на турнире, а Кирби Пимм — весьма опасный противник.

— Я надеялся сразиться с ним. С сиром Дунканом.

— Возможно, позже, — сказал Пек, неприязненно покосившись на Дунка. — По жребию вам выпал Кирби Пимм.

— Значит, Пимм должен пасть, как