Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Но разве Энты не опасны? — спросил Гимли. — И какие они с виду?
— Вы их узнаете, когда увидите, — ответил кудесник. — А что до опасности, дорогой Гимли, то вы им и окружены. Опасны и Энты, и я сам — опаснее всех, если не считать Темного Владыки, опасны и Арагорн, и Леголас, и даже вы сами. Это смотря для кого. Да, конечно, Энты могут быть опасными, но они мудры и добры. Разгневать их нелегко; но то, что они узнали от Хоббитов, разбудило их медленный гнев, и он закипает и вскоре польется через край. А тогда… Тогда Саруману несдобровать!
— Что же они сделают? — недоуменно спросил Леголас.
— Не знаю, — ответил Гандальф. — Да они и сами этого не знают.
9.
Он умолк и задумался. Остальные тоже молчали. Потом он поднял голову и сказал: — Солнце уже высоко. Нам пора.
— К Энтам? — спросил Арагорн.
— Нет, — ответил кудесник. — В Эдорас, к Теодену. Война надвигается на Рохан, и Теодену понадобится моя помощь. Вы пойдете со мной?
— Да, мы пойдем все вместе, — произнес Арагорн. — А вы — впереди, как всегда. Вы — наш настоящий вождь. У Темного Владыки есть девять Черных Всадников; у нас — только один Белый, но он сильнее их всех. Мы пойдем всюду, куда он поведет нас.
— Мы согласны! — воскликнули в один голос Эльф и Карлик.
— Хорошо, — произнес Гандальф. — Мы уже истратили все время, отпущенное нам на встречу. Теперь нам нужно спешить.
10.
Вслед за ним они спустились к реке и вышли на опушку Фангорна. Коней по-прежнему не было видно.
— Путь в Эдорас далекий, — заметил Эльф. — Идти придется долго.
— Идти некогда, — ответил Гандальф. Подняв голову, он трижды издал длинный, громкий свист, и вскоре издали, с самого края земли, ему ответило конское ржанье. Послышался топот копыт, сначала едва слышный даже для Арагорна, припавшего ухом к земле, но потом все более близкий.
— Это не один конь скачет, — заметил Арагорн, вставая.
— Конечно, — ответил Гандальф. — Для одного мы — слишком тяжелая ноша.
Первым примчался статный конь, белый, как серебро, с раззевающейся гривой; завидя Гандальфа, он сдержал свой бег, громко заржал и, приблизясь к кудеснику, положил голову ему на плечо. Вслед за ним прискакали еще два; это были те самые, которых друзья получили от Эомера.
— Вот и разгадка! — произнес Арагорн. — Ночью они действительно не испугались, а обрадовались. Это, вероятно, и есть тот самый конь, Первый из всех коней, о котором я слышал столько рассказов?
— Да, это он, — ответил кудесник — Его зовут Быстрокрыл, и во всем Рохане нет коня, который не повиновался бы его зову.
Он заговорил с конями, серьезно и ласково, прося разрешения воспользоваться их силой и быстротой, чтобы попасть в Эдорас возможно скорее; и они закивали головами, словно соглашаясь. Арагорн вскочил на одного из коней, Леголас — на другого, а на белого сел Гандальф и взял на седло с собой Карлика.
Все трое помчались, как стрела. Иногда трава доходила всадникам до колен, а их кони словно плыли в серо-зеленом море Им встретилось много скрытых травою озер и болот, но белый конь уверенно выбирал дорогу, а остальные не отставали от него. Так прошло много часов; взглянув на запад, всадники увидели, что солнце садится в промежуток между двумя горными грядами и что там поднимается дым, словно трава затлелась от его жара.
— Это Роханский проход, — сказал Гандальф, — и в той стороне лежит Изенгард.
— Я вижу большой дым, — сказал Леголас. — Что это такое?
— Война, — ответил Гандальф. — Скорее!
ГЛАВА III
УКРОЩЕНИЕ СМЕАГОЛА
1.
— Ну, вот, Фродо, мы в ловушке, и все тут, — произнес Сэм Гамджи. Он стоял, уныло понурясь, рядом с Фродо и, прищурившись, вглядывался в вечерние сумерки.
Был, вероятно, третий вечер с тех пор, как они покинули Отряд, но они почти потеряли счет часам блуждаяия и карабканья среди голых, каменистых склонов Эмин Мюйля, когда они то возвращались назад, не найдя дороги вперед, то обнаруживали, что описали круг и вернулись туда, где были несколькими часами ранее. Но, в конечном счете, они медленно продвигались на восток, стараясь держаться по возможности ближе ко внешнему краю этого запутанного горного узла. И всегда они видели, что его внешние склоны, крутые, высокие и неприступные, грозно хмурятся на равнину внизу; а за этой равниной лежат зловещие, гибельные болота, где нет ничего живого и не видно даже птиц.
Хоббиты стояли у самого края высокого обрыва, неприветливого и мрачного, внизу у его подножья клубился туман, а позади них громоздились каменистые склоны, чьи вершины прятались в нависших облаках. С востока дул холодный ветер. Унылая равнина впереди уже начала темнеть; ее тусклая зелень переходила в мрачный бурый цвет. Андуин, далеко справа, погасил свои беглые солнечные отсветы и скрылся в тени. Но Хоббиты не смотрели в сторону Реки, в сторону Гондора, в сторонуи своих друзей. На юг и восток они смотрели — туда, где на краю надвигавшейся ночи виднелись черною чертой далекие горы, словно неподвижное облачко дыма. Время от времени на грани неба и земли мигали крохотные красные вспышки.
— Вот вам! — сказал Сэм. — Это единственное место, о котором мы слышали, но с которым не хотели бы знакомиться ближе; и именно в это место мы и хотим попасть! И именно туда мы попасть не можем. И вообще мы, кажется, запутались. Мы не можем спуститься; а если и спустимся, то увидим, что вся эта зелень внизу-оплошные болота. Фу! Вы чувствуете, какой от них запах?
— Чувствую, — ответил Фродо. Он не шевельнулся и не отвел взгляда от черной черты и красных вспышек. — Мордор! — прошептал он. — Если я должен попасть туда, то хотел бы попасть поскорее, и чтобы все это кончилось. — Он вздрогнул от ледяного ветра, пропитанного запахом холодной гнили. — Ну, что ж, — сказал он, отводя, наконец, глаза, — мы не можем стоять здесь всю ночь. Нужно найти хоть какое-нибудь укрытие для ночлега; может быть, завтра мы найдем путь.
— Или послезавтра, или после-послезавтра, — пробормотал Сэм. — Или никогда. Мы сбились с пути.
— Может быть, — ответил Фродо. — Но попасть в Страну Мрака я
