Рыцарь Семи Королевств - Джордж Мартин
— Тоже сосновый? — осведомился сир Мейнард. Сир Кайл не обиделся и ответил со смехом:
— Нет, из доброй стали, могу вас заверить. Был бы рад вновь послужить им кентавру. Если не хотите сразиться на турнире, сир Дункан, так хоть на пир приходите. Там будут певцы, музыканты, жонглеры, акробаты и даже карлики.
— Мы с Эггом едем на север, в Винтерфелл, — нахмурился Дунк. — Лорд Берон Старк созывает мечи, чтобы навсегда прогнать кракенов со своих берегов.
— По мне, там чересчур холодно, — сказал сир Мейнард. — Коли желаете поохотиться на кракенов, ступайте лучше на запад. Ланнистеры строят флот, чтобы нанести Железным Людям удар на их родных островах. С Дагоном Грейджоем только так и можно покончить. На суше его бить бесполезно — уползает в море. Его надо добить на воде.
В этом был свой резон, но Дунку как-то не хотелось сражаться с Железными Людьми на море. «Белую леди», шедшую из Дорна в Старомест, однажды атаковали пираты, и он, надев доспехи, стал помогать морякам. В отчаянном кровавом бою Дунк едва не свалился за борт — случись это, ему пришел бы конец.
— Не худо бы трону взять пример со Старка и Ланнистера, — заметил сир Кайл. — Они по крайней мере сражаются, а Таргариены что? Король Эйерис корпит над книгами, принц Рейегаль бегает голый по Красному Замку, принц Мейекар носу не кажет из Летнего.
Эгг ворошил в костре палкой, пуская искры, и промолчал, когда помянули его отца. Дунка это порадовало: кажется, мальчишка наконец научился держать язык за зубами.
— Я во всем этом виню Красного Ворона, — продолжал сир Кайл. — Он десница короля, и его прямой долг выступить против кракенов, сеющих ужас вдоль берегов Закатного моря.
— Его единственный глаз устремлен на Тирош, — пожал плечами сир Мейнард, — где Жгучий Клинок в изгнании замышляет недоброе вкупе с сыновьями Дейемона Черное Пламя. Он держит королевский флот под рукой, буде они вздумают переправиться.
— Жгучему Клинку здесь многие бы обрадовались, — отвечал на это сир Кайл. — Красный Ворон — корень всех наших бед, червь, гложущий сердце нашей державы.
— За такие слова с человека голову могут снять, — нахмурился Дунк, вспомнив горбатого септона из Каменной Септы. — Кое-кто может счесть их изменой.
— Какая же тут измена, если это правда? При короле Дейероне никто не боялся высказывать свое мнение, а теперь… — Сир Кайл изобразил неприличный звук. — Только вот надолго ли Красный Ворон посадил на Железный Трон Эйериса? Король слаб здоровьем, и когда он умрет, лорд Риверс начнет войну за трон с принцем Мейекаром. Десница против наследника.
— Вы забываете о принце Рейегале, мой друг, — возразил сир Мейнард. — После Эйериса наследует он, а за ним его дети.
— Слабоумный-то? Я лично ему не враг, но он все равно что покойник, как и его близнецы. Вот только не знаю, как они все умрут — от булавы Мейекара или от чар Красного Ворона.
Да спасут нас Семеро, подумал Дунк, когда Эгг подал свой пронзительный голос.
— Принц Мейекар — брат Рейегаля. Он любит его и не причинит ему никакого вреда.
— Тихо, мальчик, — рыкнул Дунк. — Тебя не спрашивают.
— Буду говорить, когда захочу.
— Нет, не будешь. — Длинный язык когда-нибудь погубит мальчишку, а вместе с ним и Дунка. — По-моему, солонина уже размочилась. Раздай нашим друзьям поровну, живо.
Мальчик вспыхнул. Дунк побоялся, что он начнет спорить, но Эгг лишь набычился, как это свойственно одиннадцатилетним мальчишкам, выудил солонину из шлема и стал раздавать, поблескивая бритой башкой при свете костра. Мясо, размокнув в воде, преобразилось из древесины в старую кожу. Дунк жевал его краешек, стараясь обогнать мысли о вепре, крутящемся на вертеле и капающем жиром в огонь.
В сумерках на смену оводам, донимающим лошадей, пришли комары, охотники до человеческой крови. Только дым и спасал от них: не хочешь, чтобы тебя ели — коптись.
Мех с кислым, но крепким вином снова пошел по кругу, и Вересковый Кот стал рассказывать, как во время мятежа спас жизнь лорду Горького Моста.
— Когда знаменщик лорда Армонда пал, я спрыгнул с коня. Со всех сторон нас окружали изменники…
— Что за изменники, сир? — перебил Глендон Болл.
— Люди Черного Пламени.
В руке сира Глендона сверкнула сталь. Огонь превратил оспины на его лице в открытые язвы, жилы на шее натянулись, как тетива лука.
— Мой отец сражался за черных.
Ну вот, снова-здорово. Вопрос «красное или черное» людям лучше не задавать.
— Уверен, что сир Кайл никого не хотел оскорбить, — поспешил вмешаться Дунк.
— Само собой, — подтвердил Кот. — Это давно было, парень, к чему сводить старые счеты. Все мы теперь входим в одно межевое братство.
Сир Глендон долго взвешивал его слова, подозревая в них насмешку, и наконец сказал:
— Дейемон Черное Пламя не был изменником. Старый король вручил меч ему, хоть он и родился бастардом — а значит, и королевство ему предназначил. Знал, что он превосходит Дейерона во всем.
Стало тихо, только костер потрескивал. Дунк прихлопнул комаров у себя на шее, глазами призвал Эгга к молчанию и сказал:
— Во времена Багряного Поля я был малым ребенком, но рыцарь, которому я служил, сражался за красного дракона, а тот, которому я потом присягнул — за черного. Отважные воины были и на той, и на другой стороне.
— Были, да, — не совсем уверенно отозвался сир Кайл.
— Герои. — Сир Глендон повернул свой щит и показал герб — желто-красный огненный шар на полуночно-черном поле. — И во мне течет кровь одного из них.
— Вы сын Огненного Шара, — догадался Эгг, и сир Глендон в первый раз улыбнулся.
— Сколько же вам лет? — удивился сир Кайл. — Квентин Болл погиб…
— Еще до моего рождения, — завершил Глендон, задвинув меч в ножны, — но продолжает жить в моем теле. Я докажу это в Белых Стенах, завоевав драконье яйцо.
Наутро пророчество сира Кайла сбылось. Сначала стали переправлять лордов Костейна и Шоуни, и каждая ездка туда-сюда, а их было несколько, занимала более часа. Из-за илистых берегов лошадей с повозками приходилось сводить по сходням, а потом тем же манером разгружать на той стороне. Лорды еще больше затянули переправу, заспорив о первенстве: Шоуни был старше, Костейн же полагал, что его род знатнее.
Дунк терпеливо ждал, почесывая укусы.
— Вот позволили бы мне снять сапог, и первыми были бы мы, — сказал Эгг.
— Ни к чему это. Лорды приехали сюда раньше нас, притом они лорды.
— Мятежники, — скорчил гримасу Эгг.
— Как так?
— Лорд Шоуни и отец нынешнего лорда Костейна
