Киоко. Милосердие солнца - Юлия Июльская
— Но я здесь, чтобы помочь! — заскулил он. — Ты хоть представляешь, как сложно сбежать из леса, когда твои родители оками? Не каждый воин может похвастать такой самоотверженностью!
— И глупостью.
— Киоко!
— Киоко-хэика. При всём уважении к оками, Джиро, здесь война. И все те люди верны мне и готовы отдать свои жизни.
— Так ведь и я!..
— А ещё, — перебила она, — они готовы выполнять мои приказы. Потому что я их императрица.
— Так приказывай! Я готов!
— Я тебе и приказываю: сиди здесь. — Киоко развернулась и уже готова была взлететь, но в ногу вцепились зубы. Не больно, слегка, просто чтобы удержать. — Джиро!
Она развернулась и посмотрела со всей строгостью, узнавая и в собственном тоне, и в движениях свою мать, когда та злилась на её проделки. Злилась ровно так же, сразу смягчаясь. Вот и Киоко продолжила уже ласковее:
— Я не могу позволить тебе погибнуть. Пожалуйста, пойми, это тебе не игры в безопасном Ши. Это война. Настоящая, Джиро. И умирают здесь тоже по-настоящему.
— Я знаю. — Он сел и посмотрел в глаза так серьёзно, как ещё никогда не смотрел. — Я не волчонок, я правда всё понимаю. И потому я здесь. Я хочу помочь. Не забирай у меня эту возможность, которую я так отчаянно себе выгрызал, добираясь сюда. Прошу.
И она почувствовала то же, что чувствовала, когда Иоши пытался её чрезмерно опекать, ограждать от опасностей. Это бессилие, жажду помочь и любовь, которая сопровождала глупый героизм.
Это были не её чувства — его. Джиро хотел помогать, потому что не мог иначе. Его брат был здесь. И отчего-то он любил его так сильно, что готов был не задумываясь отдать свою жизнь за ханъё, если потребуется.
— Ты можешь быть полезен, — сдавшись, сказала Киоко. Джиро тут же поднялся и с надеждой вильнул хвостом. — Но не у стены. — Он тут же сник. — Джиро, я не хочу навлечь на себя и всю империю гнев твоих родителей. Так что будешь помогать раненым на востоке города.
— Раненым? Но я не умею лечить. У меня есть клыки и когти. Я хищник, я не могу лечить.
— Правда? А Хока отлично выходила Хотэку после ранения.
— Она мама. Все мамы так могут.
— Но она тоже хищница.
— Она хищница-мама!
— Я не пущу тебя на передовую.
— Но в тылу я бесполезен!
Киоко подумала несколько мгновений, потом ещё немного, затем попыталась отмести навязчивую мысль, но это ей не удалось. Из всех возможных вариантов она нашла лишь один достаточно полезный, но не очень безопасный… Хотя и безопаснее, чем лезть под горящие стрелы.
— Хорошо, отправляйся под стены, будешь помогать раненым покидать зону сражения.
Джиро хмыкнул и согласно кивнул:
— Подойдёт.
— И постарайся не попадаться на глаза самураям. Не представляю, что они могут сделать, увидев живого оками.
— Понял.
— И Норико будет тебе помогать.
— Кошка?
— Бакэнэко.
— То есть кошка… Она противная. Вечно обидно шутила надо мной.
— Ты главное ей этого не говори, а то, если тебя убьют союзники, будет ещё сложнее оправдаться.
Джиро усмехнулся, и Киоко улыбнулась. Может, всё и обойдётся…
— Киоко! Кио-о-око!
Киоко обернулась и увидела, как через ограду перемахнула чёрная тень.
— Норико?
— Мы просчитались, — в её голосе звенела тревога, а глаза были широко раскрыты.
Киоко никогда не видела бакэнэко такой испуганной.
— Кюрё, Киоко. Мэзэхиро отправил самураев в Кюрё.
Алые реки
— Я понимаю, — с нажимом проговорил дзурё, — но мы не можем лишиться ни единого воина. Киоко-хэика, всё, что в наших силах, — отправить гонца с вестью к даймё. Хотя наверняка на Востоке сейчас дела обстоят не лучше.
Хотэку был с этим согласен. Минато нельзя ослаблять, да и войска до Кюрё не доберутся. Уже слишком поздно.
— Я полечу, — твёрдо сказала императрица. Голос звучал глухо и обречённо, но решительно.
— Вы нужны здесь.
— Там нужен хоть кто-нибудь!
— Кто-нибудь — это хотя бы пара батальонов, а не один человек, пусть и такой, как вы, — против целого полка.
Она сжала кулаки. Рядом стояла Норико, а возле неё — Джиро. Когда Хотэку узнал, что тот каким-то образом сумел сбежать из леса и добраться аж до Минато, он больше удивился, чем разозлился. Куда такое проделать волчонку? Но, увидев брата, вдруг осознал, что тот давно уже не малыш, каким он его видел в последний раз. Джиро удивительно напоминал ему Акито в те годы, когда Хотэку сам был малышом. Те же глаза. Почти тот же запах. И даже повадки удивительно схожи.
Он никогда не задумывался, сколько лет было оками, когда они подобрали Хотэку…
— Мне ведь не нужно ваше одобрение, — вдруг сказала Киоко-хэика. — Я просто теряю время. — С этими словами она вышла. Снаружи послышался шелест крыльев.
Дзурё только вздохнул.
— Её нельзя отпускать одну, — в замешательстве проговорила Норико.
Хотэку поспешил её остановить, пока она тоже не решилась на глупость:
— Ты за ней не угонишься.
— А ты? — Она посмотрела на него с такой надеждой…
— А он командует нашим войском и не может покинуть город, пока враг не отступит, — вмешался Киехико-сан.
— Всё так, — согласился Хотэку.
— Я могу наблюдать с воздуха вместо тебя и Киоко, — не сдавалась Норико.
— И тогда мы потеряем одного из лучших бойцов на передовой, — снова возразил дзурё. — Не каждый отряд может похвастать медведем в своих рядах.
— Это не имеет никакого значения, если она погибнет!
— Я отправлюсь за ней, — вдруг подал голос Джиро.
— Джиро, ты…
— Нет, Хотэку, не надо. Я достаточно быстрый. Доберусь в Кюрё за сутки и не позволю ей умереть.
— Джиро, ты знаешь слишком много для того, кто прожил всю жизнь в лесу. Тебе знаком этот город в холмах, не так ли?
Он склонил голову набок и хитро ухмыльнулся:
— Возможно, я не впервые покинул Ши…
Хотэку улыбнулся. Джиро оказался гораздо сообразительнее его. Сам он решился уйти только с позволения отца и после тщательной подготовки.
— Ужасно безрассудно с твоей стороны, особенно в такое время…
— С таким отцом, как Акито, мне не очень-то страшен сёгун, — засмеялся Джиро, заставляя улыбнуться.
— Хорошо, беги, — в конце концов согласился Хотэку. — Обещаешь не вступать в сражение, если опоздаешь?
Волк мгновение поколебался, но всё же кивнул.
— Просто останови её. Город покидай через восточные ворота, там сейчас безопаснее всего.
— Понял.
Джиро бросился за порог, но Хотэку его окликнул:
— Выживи, иначе наша мама меня вдогонку убьёт.
— Я постараюсь. — Он махнул хвостом и скрылся в сумерках.
— Итак, мы отпустили на убой императрицу, на которой держится вся надежда этой страны,
