Лавка сладостей на Сумеречной аллее - Хиёко Курису
По прошествии нескольких дней Когэцу вновь наведался в дом Кохаку, на этот раз с собственноручно приготовленным угощением. Разумеется, как и в прошлый раз, в комнату он проник через окно.
— О, Когэцу! Что случилось? Неужели снова пришел меня навестить? — удивился Акифуми, и его мрачное лицо посветлело.
Когэцу снова внимательно осмотрел комнату. Казалось, единственное, что изменилось с прошлого его визита, — это ночная одежда Акифуми. А вот бинты и положение подвешенной ноги остались прежними. В таком состоянии Акифуми вряд ли мог обходиться без посторонней помощи, так что о еде и переодевании, вероятно, заботились слуги.
— Да, сегодня, как полагается, я принес угощение больному. — Когэцу протянул ему коробочку, в которой лежали пирожные куримонака и мамэ дайфуку.
Акифуми приподнял крышку и радостно воскликнул:
— Да это же вагаси! Неужели сам приготовил? И даже сварил анко?
— Именно так. Хотя мне и потребовалось для этого некоторое время.
— Невероятно! Выглядят они великолепно… Ты уже вполне можешь открывать свою лавку! Надо же, в столь короткий срок ты полностью овладел искусством приготовления вагаси. Вероятно, у тебя особый дар, — не унимался восхищенный Акифуми, разглядывая сладости, сделанные Когэцу.
— У меня был хороший учитель.
Глаза Акифуми округлились.
— Что это с тобой?.. Ты сегодня ужасно добрый. Не собираешься, как обычно, язвить?
— Хватит лишних разговоров. Попробуйте уже скорее. Рекомендую начать с куримонаки.
— Конечно-конечно! Ну что ж, спасибо за угощение!
Под пристальным взглядом Когэцу Акифуми откусил половину пирожного с каштаном.
— О-о! Вкуснотища! — Он принялся смаковать лакомство во рту.
Когэцу чувствовал, что волшебная сила куримонаки уже начала действовать на Акифуми. Теперь, когда он подпал под чары съеденной сладости, оставалось лишь немного подтолкнуть его.
— Акифуми, у вас ведь есть желания, которые вы скрываете от окружающих? — медленно и четко произнес Когэцу.
— Э-э-э… У меня?..
— Подумайте хорошенько. Они у вас точно есть.
Вдруг растерянность исчезла с лица молодого человека: его взгляд затуманился и устремился в неведомую даль. Словно охваченный лихорадкой, Акифуми заговорил:
— А-а, да, ты прав. Все это время я делал вид, что не замечаю своих истинных желаний… Но правда в том, что я хочу свободно готовить вагаси, придумывая необычные вкусы и радуя посетителей новинками, созданными для каждого времени года. У меня столько идей… Осталось лишь, чтобы мой старший брат поверил в меня… — С беспокойством на лице Акифуми уставился на свои руки.
— Но даже если ваш брат не поверит в вас, это ведь не означает, что другие пути закрыты, верно? Наверняка существует место, где вы смогли бы готовить сладости по своему усмотрению, — мягко подсказал Когэцу.
— Ах, вот ты о чем… И правда, какая мне нужда работать под началом брата? Я ведь могу открыть собственную кондитерскую. И почему я раньше до этого не додумался?..
Казалось, Акифуми увидел перед собой ожившую мечту — и в его глазах зажегся огонек надежды.
— Да, разумеется, у новой лавки поначалу не будет ни постоянных посетителей «Кохакуя», ни ее длинной истории, и мне придется все начинать с нуля. Наверняка будет непросто. Но это и замечательно, ведь именно то, ради чего требуется пройти сложный путь, заслуживает настоящего труда. Это будет моя кондитерская, и там я смогу свободно творить.
— До сих пор вы жили под пятой семьи, но я уверен, что, какие бы трудности вас ни ожидали, вы справитесь. — Когэцу почувствовал, что и правда верит в этого человека.
— Когэцу… спасибо. У меня такое чувство, что твои сладости помогли мне обрести веру в себя.
Душа Акифуми, которую уже притягивал мир мертвых, вернулась в свое прежнее состояние. Однако его существование все еще оставалось неустойчивым.
— Как я и думал… — пробормотал Когэцу, закусив губу.
Он предполагал, что одного средства будет недостаточно. Акифуми слишком часто приходил на Сумеречную аллею, и из-за тесного общения с Когэцу между ними возникла особая связь. Теперь, чтобы утратившая стойкость душа Акифуми больше не тянулась к потустороннему миру, эту связь требовалось разорвать.
Именно поэтому в принесенной Когэцу коробочке лежало еще одно лакомство.
— Было бы лучше не прибегать к этому средству, но выбора у меня нет, — чуть слышно прошептал Когэцу и вздохнул.
— Акифуми, попробуйте, пожалуйста, и мамэ дайфуку.
— Ах да! С огромным удовольствием отведаю.
Акифуми откусил кусочек и с видимым наслаждением протянул:
— О-о! Мамэ дайфуку тоже удались на славу. Идеальное сочетание соли и сладости!
Он с увлечением жевал пирожное, как вдруг выражение его лица изменилось и на мгновение словно утратило осмысленность — будто Акифуми перестал понимать, что происходит и почему он вообще ест мамэ дайфуку.
Он медленно повернулся к Когэцу.
— Прошу прощения… Вы кто?.. — В глазах Акифуми растерянность сменилась легкой настороженностью. В один миг исчезли и прежняя дружелюбная улыбка, и теплый тон, с которым он неизменно обращался к Когэцу.
Приподняв уголки губ, Когэцу изобразил улыбку:
— Я обычный посетитель. Ваш дом так велик, что я заблудился и зашел не в ту комнату.
— Ах вот оно что. — На лице Акифуми проступило явное облегчение. — Позвольте мне позвать слугу, чтобы он вас проводил.
— Не стоит. Боюсь, мне уже пора уходить.
Когэцу повернулся к двери и уже взялся за ручку, как вдруг, словно вспомнив о чем-то, оглянулся.
— Ах да, Акифуми-сан, не возражаете, если напоследок я кое-что вам скажу?
— Э-э-э… Пожалуйста.
— Прощайте. В то место вам больше хода нет.
Хлоп!.. Дверь за ним затворилась, и связь между Когэцу и Акифуми оборвалась. В коридоре Когэцу прислонился к стене, и у него вырвался горький смешок.
— Лакомство, которое стирает из памяти того, кто находился рядом, когда его проглатывают. Даже не знаю, как мне удалось все так удачно совместить. В мамэ дайфуку кладется такое множество мелких фасолинок, что пропажи одной никто не заметит.
Для Акифуми Когэцу был такой же фасолинкой. Внезапный каприз судьбы свел их на несколько месяцев. И даже если Когэцу исчезнет из жизни Акифуми навсегда, тот все равно добьется успеха и проживет прекрасную жизнь. До самого ее конца.
— Человеческая жизнь лишь мгновение… Но я желаю, чтобы ваша была счастливой.
С этими словами Когэцу исчез из дома Кохаку.
* * *
Длинная вереница воспоминаний оборвалась, и Когэцу прикрыл глаза.
С той поры Япония значительно изменилась. Было время, когда из-за войны вся страна была сломлена, зато нынче царят мир и покой. Впрочем, количество людей, чье существование становится зыбким из-за душевных терзаний, не уменьшается в любую эпоху.
— Что касается
