Лавка сладостей на Сумеречной аллее - Хиёко Курису
— Как вы догадались, что это я?
Когэцу вошел в комнату, не снимая обуви, но Акифуми не высказал ни малейшего неудовольствия.
— Просто почувствовал твое присутствие. Ты ведь пришел меня навестить?
— Совершенно случайно оказался неподалеку, вот и зашел, — ответил Когэцу, отводя глаза.
Он понимал, что Акифуми вряд ли ему поверит. Но лицо молодого человека прояснилось, и он указал на стул:
— Садись же.
— Я слышал, что с вами случилась неприятность. Что же произошло? — спросил Когэцу.
Акифуми приподнялся на постели:
— А, это я по собственной неосторожности врезался в движущуюся повозку. Никто меня намеренно не сбивал, да и боль в ноге особенно не беспокоит. Вот только… Сказали, что пока нужно соблюдать постельный режим. Что-то я в последнее время постоянно попадаю во всякие передряги, поэтому обо мне и пекутся.
— Передряги?.. О чем вы говорите?
Акифуми часто рассказывал ему о том, что происходит в его жизни, но об этом Когэцу слышал впервые.
— Да была пара случаев, как сегодня, когда меня чуть не сбила повозка или я чуть не упал с моста. Кстати! Недавно на меня сверху свалилась огромная кастрюля набэ, лишь в последний момент я успел от нее увернуться. В общем обычные вещи — с любым, вероятно, случаются.
Когэцу с облегчением выдохнул. Он уже было насторожился, услышав о повторявшихся несчастных случаях, и подумал, что Акифуми кто-то преследует, желая ему навредить. Но все описанные злоключения походила на самые обычные неприятности, которые нередко случались с беспечными ротозеями.
— Вы, вероятно, не слишком внимательны?
— Да нет же, просто у меня неожиданно порвался ремешок на дзори[30], и в тот момент в меня влетела повозка. Возничий не справился с управлением. А что до случая на мосту, то там я всего-навсего столкнулся с каким-то прохожим, потерял равновесие, и меня отбросило к перилам. Самое обычное невезение.
— Хм, да уж, вас послушать, так и впрямь покажется, что все дело в простой неудаче…
Тем не менее Когэцу точно знал, что если такие события наслаиваются, то обычно за этим кроется какая-то причина. Возможно, Акифуми преследует злой дух, а может, все дело в кознях тануки или кицунэ[31]. Бывает и так, что человек, сам того не ведая, становится объектом чьей-то ненависти, и над ним нависает страшное проклятие.
Осторожно, чтобы не выдать лисьих ушей и хвоста, Когэцу дал волю своим волшебным силам и сосредоточился на ауре Акифуми.
— Это же… — внезапно у Когэцу закружилась голова. Его глаза непроизвольно сузились, а лицо стало суровым.
— Что с тобой, Когэцу? Ты прямо с лица спал.
— Мне нужно идти… — бросил тот и, не глядя на Акифуми, повернулся к нему спиной.
— Понятно. Спасибо, что пришел меня проведать! Нога скоро заживет, и мы продолжим готовить сладости. Подожди немного.
— Ладно.
Когэцу покинул комнату, выбравшись через окно, и, снова став невидимкой, выскользнул из дома семьи Кохаку.
То, что ему открылось… это же…
Возвращаясь на Сумеречную аллею, он вновь прокручивал увиденное в голове. Утративший стойкость и четкие контуры бытия дух Акифуми тянулся к миру мертвых. А значит, человек, с которым только что беседовал Когэцу, был уже наполовину мертвец.
— Ничего удивительного, что в таком состоянии его притягивает к себе смерть!..
От накатившей досады Когэцу ударил кулаком по стене ближайшего дома. Маленькая девочка-тануки, наблюдавшая за ним из тени соседней лавки, испуганно убежала прочь.
Когэцу не знал, что утратившего стойкость человека, которого оставили наедине со своими терзаниями, постепенно начинает притягивать мир мертвых. Он злился на себя, что ничего не замечал раньше и чуть не позволил Акифуми умереть. Исправить это можно было только одним способом: Когэцу должен устранить первопричину сломленности Акифуми, источник его душевных терзаний.
— Ох, и зачем я взял на себя эти заботы…
Несмотря на то что Акифуми прописали полный покой, это не значило, что в его доме не таится масса опасностей. В своем нынешнем ослабленном состоянии Акифуми мог погибнуть, просто споткнувшись и ударившись головой о краешек стула или подавившись рисовым пирожным моти. Чтобы его спасти, действовать нужно было немедля.
Со следующего дня Когэцу невидимкой проникал в дом Кохаку и стал наблюдать за домочадцами и слугами. Рассудив, что спрашивать Акифуми напрямую о причинах его переживаний бесполезно — ведь, скорее всего, он сам их не осознаёт, — Когэцу решил прислушаться к обрывкам разговоров… И это сработало.
Кто-то из работников лавки обмолвился, что Акифуми все это время мечтал унаследовать семейное дело. С самого начала он был гораздо искуснее своего старшего брата в приготовлении вагаси, поэтому тот уступил лавку «Кохакуя» Акифуми, а сам перешел в другую семью, чтобы обучиться ремеслу, не связанному с работой кондитера.
Однако на новом месте отношения у него не заладились, и, вернувшись домой в обиде на бывшего наставника, он принялся вымещать недовольство на семье, заявляя, что, как старший сын, он забирает семейное дело себе.
Акифуми терпеть не мог склок и ругани, поэтому просто смирился с новым порядком и уступил управление лавкой старшему брату, удовольствовавшись ролью наемного работника. Такой была история борьбы за наследство, которую разузнал Когэцу.
— Вот к чему приводят честолюбие, жажда наживы и стремление обладать вещами. Люди неимоверно жадны!
Вряд ли Акифуми переживал об утраченном наследстве из-за потерянного богатства или честолюбивых помыслов. Вероятно, старший брат, помимо управления делом, начал менять ассортимент изготовляемых на продажу сладостей. И Акифуми вместе с другими кондитерами больше не мог спокойно творить в свое удовольствие.
А ведь когда Акифуми обучал Когэцу кондитерскому мастерству, он выглядел совершенно счастливым. Кто знает, быть может, из-за подтачивавшей его досады он решил готовить сладости в доме Когэцу.
«Нет ли какого-нибудь способа помочь Акифуми проявить свои истинные желания, свое хоннэ?..» — размышлял Когэцу, невидимкой прохаживаясь по лавке «Кохакуя». Как вдруг ему на глаза попалась куримонака.
Точно! Волшебные силы ёкая помогут ему наделить ее особым свойством, которое подтолкнет человека раскрыть свои сокровенные чувства и желания, как только он ее отведает. Будучи полукровкой, Когэцу не обладал значимыми силами, но его магии должно было хватить, чтобы наделить каждое лакомство тайным смыслом.
Куримонака, например, идеально подходила на роль десерта, проявляющего истинные желания. Как невозможно не почувствовать каштан в ее начинке, так же человеку не удастся утаить свое хоннэ. О, забавная идея!
Когэцу перевел взгляд на другие сладости, и в его голове одна за другой стали появляться идеи, какие лакомства он еще мог быть изготовить.
— Что ж, пойду-ка я домой и поскорее приступлю к делу.
И хотя Когэцу впервые решил заняться
