Саламандра - Полевка
Кроме этого, в обязательном порядке перечислялось, сколько и чего выставляла каждая из городских гильдий для угощения зрителей в Колизее. Поскольку зрелища для народа проводились с утра и до наступления вечерних сумерек, то список рыбы, мяса, лепешек, фруктов, вина и пива был внушительным и занимал значительное время при перечислении.
Когда Сканд подвел паланкин к арке ворот Колизея, Лекс уже мог сам выдать заученный текст. И хотя солнце было еще утренним и не особо жарким, но Лекс с удовольствием оказался в прохладе внутренних коридоров. Ламиль проснулся от перемены температуры и недовольно захныкал. Лекс прижал к плечу сонного ребенка и тот, успокоившись, засопел дальше. На большом балконе императорской фамилии было многолюдно. Все выглядели энергичными и почти трезвыми, и только ароматы, носящиеся в воздухе, били даже по ослабленному обонянию Лекса. Ламиль же от подобных запахов проснулся и недовольно закрыл ладошкой нос.
Сканд довел Лекса до кресла Киреля, а сам отправился общаться с гостями. Шарп, не стесняясь, спал в кресле, но при этом все равно выглядел внушительно, как и надлежит главе государства. Кирель попытался переманить Ламиля на ручки, но тот капризничал и на уговоры не поддавался. Кирель в ответ с довольной ухмылкой притянул к себе на колени Лекса, и, приобняв прекрасного рыжика, продолжил заигрывать с ребенком. Со стороны все это опять выглядело весьма фривольно, особенно когда Кирель, не стесняясь, погладил Лекса по спине и пощупал округлую попу. Вместе с этим Кирель склонился к шее Лекса и оставил там весьма недвусмысленный поцелуй, а после притянул его ближе и жарко зашептал:
— Завтра будут скачки и прочие военные игрища на Марсовом поле, а вот на следующий день мы все поедем в старый город. Официально — посмотреть на город и оценить ущерб после военной баталии, а на обратном пути я собираюсь тебя похитить, — Кирель поцеловал Лекса еще раз и обвел взглядом аристократов, которые упорно делали вид, что не подсматривают и уж тем более не подслушивают. Кирель хмыкнул и несколько особо наглых стремительно отодвинулись. Кирель опять склонился к уху Лекса и продолжил на тон тише, — в имении Сканда к тому времени скуют второй клинок. Я хотел бы посмотреть на них раньше остальных. Поэтому мы с тобой сделаем петлю в имение Сканда, и ты мне все покажешь и объяснишь.
— Хорошо, — Лекс улыбнулся и кивнул головой, — но мы можем все сделать намного тише. Я заведу в дом пару монахов, переоденусь в рясу одного из них, а со вторым выйду из дома. Мы тихо и незаметно посетим имение мужа, если ехать верхом, то это пару часов в одну сторону, пара в другую, и никто в городе об этом не узнает.
— Хорошо, — Кирель еще раз посмотрел на патрициев, околачивающихся поблизости, — я пришлю тебе монаха, с которым ты передашь посылку, они отвезут ее, куда надо. Когда начнет смеркаться, к тебе придут.
— Спасибо папа, — Лекс в очередной раз улыбнулся и спустился с колен первосвященника.
— Мы сделали правильный выбор, когда отдали тебе младшего сына, — Кирель сказал достаточно громко, чтобы услышали все, — малыш так и льнет к тебе. И это прекрасно! Шарп! — Кирель ткнул императора в бок пальцем, тот от такого тычка открыл глаза и, повернув голову, покосился на Первосвященника осоловелыми спросонья глазами. Кирель продолжил, как ни в чем не бывало, — раз уж все дети в сборе, то можно открывать игрища.
— Да! — рявкнул Шарп и попытался сдержать зевок, — да начнутся Игры!
Он подал сигнал фанфаристам, и те сразу выступили вперед со своими дудками. Лекс невпопад подумал, что если свернуть их кренделем, то получится пионерский горн. Фанфары выдали несколько громких и вполне мелодичных трелей, после которых Шарп встал со своего трона и, подхватив Лекса за локоть, подтащил к краю парапета императорского балкона. Ламиль недовольно крутился на руках. Ему, похоже, не нравились запахи и большое скопление людей, а когда раздался рев фанфар, он попытался зарыться в шею Лекса, ища защиты. Лекс гладил его по спинке и ворковал на ушко, пытаясь успокоить.
Шарп тем временем толкал речь о семье, детях и гражданском долге перед империей. А потом неожиданно выхватил Ламиля из рук Лекса и воздел ребенка над головой, совсем как та обезьяна в мультике про львов. Ламиль, коварно вырванный из рук Лекса, заорал во всю мощь своих легких, но ему ответил Колизей! Все люди повскакивали со своих мест и стали кричать и махать какими-то тряпками, выражая свой восторг! Такой бурной реакции Ламиль явно не ожидал и примолк в руках отца, а потом подумал и написал на голову родителя.
Шарп рассмеялся такой реакции малыша и встряхнул головой, как пес, следом за ним засмеялись и аристократы, а следом и плебс на трибунах. «Звезда! Звезда!» скандировали люди и топали ногами, выражая восторг.
— Хороший ребенок! Сильный и наглый! — Шарп вернул Ламиля Лексу, — так и учи его дальше, и тогда Чаречаши узнает, что значит связываться с империей!
— И заодно узнает на собственной шкуре, через что мне пришлось пройти! — Пушан обнимал Гаури и зловеще ухмылялся.
— Сильный младший! Воистину подарок богов! Сканд знает, как сладко иметь завоеванный трофей, а не покорную дырку! — Чаречаши стоял рядом со Скандом и зеркально ухмылялся Пушану, — я подожду, когда моя Звезда войдет в возраст, и завоюю его сердце! И тогда он сам придет ко мне и отдаст сладость своего тела по своему желанию, а не потому, что я старший и сильный!
Пушан хмыкнул и потянул Гаури к местам, на которых они располагались во время игр в Колизее. Лекс прижал к себе Ламиля и с помощью Ма поменял мокрый палантин на сухой. Ламиль вцепился в Лекса со всей силы, и даже не соблазнился, когда Ма предложила ему грудь. Малыш недовольно засопел и отвернулся, а Сканд подхватил Лекса за локоть и повел к их месту на помосте, с другой стороны от мест, где сидел наследник. Сканд казался невозмутимым, но Лекс видел, как ходят желваки на его скулах и сжимаются и разжимаются кулаки.
— Что случилось? — Лекс сел на кресло и смотрел, как Сканд, набычившись, смотрит вперед стеклянными глазами, — любовь моя, что произошло?
— Что, маленький? — Чаречаши встрял между двух кресел супругов и с ехидством смотрел, как Лекс гладит мужа по
