Змеиный крест - Энни Вилкс
Черного герцога боялись и любили. Ему пытались подражать молодые маркизы и бароны; и женщины, желавшие и боявшиеся оказаться с Даором Карионом на расстоянии нескольких шагов, смеялись над этими нелепыми карикатурами, втайне мечтая об оригинале. Герцогу был чужд мрачный пафос, который так любили мелкие именитые семьи, в его действиях, при всей сложности мотивов, не читалось вычурности и самолюбования. Ни с кем он не делился планами, ни с кем не обсуждал крупные триумфы. Множество мужчин и женщин хотели оказаться подле него, чтобы научиться и перенять хотя бы часть его изощренной рассудительности, но он мало кого приближал к себе.
Олеар по-настоящему ценил исключительность своего положения.
Личная стража герцога не менялась десятками лет, не старея и не подвергаясь болезням, и поговаривали, что Карион сковал их всех кровавой клятвой, не предусматривавшей смерть. Однако и самые доверенные его слуги не могли похвастаться тем, что были в курсе хотя бы сотой части планов повелителя, но знали точно: за разглашение и крох сведений, как и за неповиновение, Даор Карион карал всегда одинаково — смертью. Поэтому, когда черный герцог пропадал неделями, никому и в голову не приходило не только болтать об этом, но и задаваться вопросом, что именно он делает и вернется ли. Герцог всегда возвращался.
— Господин, — поклонился Олеар, которому герцог Даор, как обычно, доверил порядок в Обсидиановом замке на время своего отсутствия. — Что я должен делать?
— То же, что и всегда, — ответил герцог, не оборачиваясь.
Олеар покорно принял из его рук ключ от библиотеки и без промедления прижал его к груди. Ключ вплавился в тело, как раскаленный нож в масло, Олеар подавил стон и снова поклонился. Теперь глубоко за ребрами горело свидетельство расположения повелителя, и Олеар был счастлив, что смог быть полезным.
Он невидимой тенью служил герцогу Даору уже почти четыре десятка лет. Герцог не только забрал его из Приюта Тайного знания еще мальчишкой и обучил, но и развил в нем не слишком выраженный дар к бессловесной магии, и Олеар, получивший то, о чем только мечтали другие выходцы из знатных магических семей, готов был без сомнения отдать за хозяина жизнь, что и сделал бы, не раздумывая, если бы кто-то проник в замок в отсутствие Даора. Стоило Олеару остановить свое сердце — и библиотеку никто не смог бы обнаружить, даже если бы нашлись самоубийцы, решившие прорваться в защищенный замок. Гладкие стены, пронизанные жилами серебра, были почти живыми. Олеар слышал, что предок черного герцога построил замок своими руками, щедро задобрив камень магической кровью, и теперь место будто дышало древними заговорами. Даже в пустых помещениях ощущался этот особый дух, страшный для врагов и настораживающий всех остальных.
— Благодарю. Я все сделаю. — Его взгляд остановился на столь необычном для Даора наряде. — Это одежда торговца из Серых земель?
— Мне нужно, чтобы меня не узнали.
Одеяние его продолжало меняться прямо на глазах: простой черный камзол из тяжелой текстурной ткани расплывался, расходился в швах, светлел, и вот уже вместо жесткого силуэта серел бесформенный балахон в несколько слоев неплотного льна. Олеар с восхищением смотрел, как тяжелые черные волосы сложились в высокий гладкий узел, скрывавший длину, а хищное лицо наполовину закрыли порезы-иллюзия. Олеар покачал головой: ему казалось, что высокого, статного, широкоплечего герцога сложно не узнать, что бы тот на себя ни надел и какую бы иллюзию ни наложил, но тут он заметил послушное Даору сердце коноплянки — маленький, отводящий глаза амулет из кровавой яшмы.
— Могу я задать вопрос? — почтительно склонил голову Олеар.
— Нужный мне артефакт не достать принуждением, — ответил Даор. — И никто, кроме меня, не должен подчинить его себе. Я буду там во время его появления, и мое присутствие будет одобрено проводящим обряд. Иначе ритуал не состоится, а я заинтересован в том, чтобы он прошел, как и запланировано.
Черный герцог исчез, не прощаясь, как и всегда. Замок содрогнулся, закрывая двери, а Олеар облегченно вздохнул, садясь в серое бархатное кресло.
Может быть, однажды, лет через сто, черный герцог возьмет и своего ученика с собой?
Глава 24. Разбойничий караван. Даор
Если бы кто-то из разбойников знал, кого они взяли с собой и какую опасность для них представляет выглядящий измученным долгой дорогой мужчина, они бы бросились ему в ноги и стали умолять пощадить их.
Появившись в городе, Даор отправился прямиком к опаснейшему из притонов: именно такие выбирали те, кто считал себя самыми страшными людьми Империи. На самом деле они являлись лишь слепым орудием других черноторговцев, отбросами подпольного мира, и вкусы их были соответствующими. Им казалось, что выбор менее мерзкого и более безопасного места подчеркнет их слабость, а запах пива и копченой свинины, хохот размалеванных продажных девок, громкая брань со всех сторон, лязганье оружия — все это грело их душу. Даор с раздражением оглядел подземный зал трактира, оттолкнул попытавшуюся взять его под руку немолодую женщину в одной нижней юбке и направился к стоящему по центру большому столу.
Войцехт по прозвищу Трубач, которому судьба предначертала послужить временным орудием Даора Кариона, уже был пьян и, обмазываясь жиром, закусывал крепкую брагу свиной ногой, собираясь в дорогу. Его доверенные бойцы были с ним, оставались трезвы и начеку. Они скрестили перед герцогом Даором топор и дубину, полагая, что его это испугает. Герцог лишь усмехнулся про себя, не удостаивая эти игрушки даже взглядом, и над получившимся крестом швырнул на стол мешок с золотом. Войцехт поднял голову, и его рыхлое лицо, похожее на рыло кабана, заинтересованно воззрилось на того, кого он посчитал незнакомцем. Еще четыре года назад Войцехт, пойманный Юорией на укрывании дохода, кланялся черному герцогу в ноги, умоляя о пощаде, сейчас же в его замутненных глазах не пронеслось и тени узнавания.
Войцехт оскалился и махнул рукой, и громилы опустили оружие, не осознавая его абсолютной бесполезности против того, кому посмели им угрожать.
— Я направляюсь в Туманную гавань, — сказал Даор, садясь за стол. — Мою лошадь задрали ягуары в горах. Мне нужно сопровождение.
— Так и сопроводись девками из квартала огоньков, и пусть они сосут всем подходящим ягуарам, раз ты так богат! — прорычал Войцехт.
Даор и бровью не повел: ближайшие пару дней убивать Войцехта в его планы не входило.
— В Туманной гавани я отдам тебе три четверти оплаты за путь.
Предложенная сумма впечатлила даже бывалого бандита, и жадность застлала пьяные глаза. Путь к самому краю континента, в столицу Серых земель, был недолгим, и Трубач прикинул, что торговец может оказаться отпрыском
