Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Дорога есть, — ответил он, — и эту дорогу я должен избрать. Завтра я вступлю на Путь Мрака.
Она подняла на него глаза, побледнела и долго молчала. — Но разве ваша цель — искать смерти, благородный Арагорн? — спросила она, наконец. — Ибо только ее вы и найдете на этом Пути. Силы, обитающие там, не пропустят никого из живых. — так я слышала много раз.
— Может быть, меня они пропустят, — ответил он. — По крайней мере, я должен попытаться. Другого пути нет.
Она стала просить его остаться хотя бы до возвращения Эомера, но он отказался, говоря, что должен спешить. — Мои спутники идут со мной по доброй воле, — сказал он. — Они могут остаться здесь и идти вместе с Рохиррим, если захотят. Но я — я должен пройти Путем Мрака, и я пойду один, если понадобится.
После ужина трое друзей отправились в отведенный им шатер. Леголас и Гимли вошли первыми, но Арагорн задержался и вдруг увидел, что к нему приближается Эовин. Она была одета в белое, и глаза у нее странно блестели.
— Арагорн, — сказала она, подойдя, — почему вы хотите идти Путем Мрака?
— Потому что должен, — ответил он. — Только на нем я надеюсь внести свою долю в дело борьбы с Сауроном. Не по своей воле я избираю свои пути, Эовин. Если бы я шел, куда влечет меня сердце, я бы блуждал сейчас в прекрасных долинах Ривенделла.
Она помолчала немного, словно обдумывая ответ, потом вдруг положила руку ему на рукав. — Вы отважны и решительны, — сказала она, — а такие люди добиваются славы. Но если вы должны ехать, то позвольте и мне ехать с вами.
Мне надоело уже прятаться среди холмов, и я хочу идти навстречу битвам и опасностям.
Но он возразил, что она должна оставаться и охранять народ, ибо эта обязанность возложена на нее Теоденом, и она приняла ее. Эовин горько сетовала на то, что она женщина и что должна сидеть у очага, пока мужчины сражаются. — А я умею ездить верхом и владею оружием, — сказала она, — и не боюсь ни ран, ни смерти.
— Чего же вы боитесь? — спросил Арагорн.
— Клетки, — ответила она. — Боюсь оставаться за решеткой, пока старость не примирит меня с ней, и пока не исчезнет всякая надежда совершить подвиг.
— А мне вы советуете отказаться от пути, который считаете опасным, — заметил он.
— Я не советую вам бежать от опасности, — возразила она, — советую только спешить на битву, где ваш меч может снискать вам победу и славу. Я не хочу, чтобы доблесть была отброшена, как ненужная.
— Я тоже, — ответил он. — Поэтому я говорю вам: оставайтесь здесь, ибо у вас нет дел на юге.
— Нет их и у тех, кто идет с тобою. Они только потому идут, что не хотят с тобой расставаться, потому, что тоже любят тебя. — И с этими словами она повернулась и исчезла в темноте.
9.
Небо было уже светлое, но солнце еще не поднялось над горами на востоке. Отряд Бродяг уже приготовился выступать, и Арагорн был готов вскочить в седло, когда Эовин пришла проститься с ними. Она была одета, как Всадник, и опоясана мечом. В руках у нее был кубок, она отпила из него немного, желая Всадникам удачи в пути, и подала Арагорну; а он выпил и пожелал счастья ей и всем ее родичам и ее народу.
Леголасу и Гимли, стоявшим близ нее, показалось, что она плакала, и это было тем тяжелее видеть, что она всегда была такой гордой и холодной. И она спросила: — Так ты идешь, Арагорн?
— Иду, — ответил он.
— И не примешь меня в свой отряд, как я просила?
— Нет, — ответил он. — Я не могу сделать этого без разрешения правителя или вашего брата, а они приедут сюда только завтра. А у меня на счету каждый час и каждая минута. Прощайте!
Тогда она упала на колени и воскликнула: — Прошу тебя!
— Нет, благородная дева, — ответил он и поднял ее. Потом он поцеловал ей руку, вскочил в седло и поскакал во главе своего отряда, не оглядываясь; но те, кто хорошо знал его, видели, как тяжело ему в эту минуту.
Эовин стояла, словно окаменев, и долго смотрела им вслед; а когда отряд скрылся из виду, она повернулась и, спотыкаясь, как слепая, ушла в свой шатер.
Но никто из обитателей лагеря не видел этого прощания; и уэнав, что странные всадники исчезли, люди говорили: — Это Эльфы или родичи Эльфов.
Пусть они уходят, куда хотят, и не возвращаются больше. Времена и без того слишком опасны.
ГЛАВА III
РОХИРРИМ ИДУТ
1.
Теперь все дороги вели на восток, навстречу Мраку. А в тот самый час, когда Пиппин стоял перед воротами Города и любовался вступающими в них войсками, правитель Рохана со своими Всадниками спускался с холмов.
Вечерело. В последних лучах солнца от Всадников падали длинные тени, а под деревьями на склонах уже сгущался сумрак. Горы теснились кругом, а далеко в верховьях долины высился могучий пик, одетый вечным снегом, голубоватый в тени с восточной стороны, озаренный красным огнем — с западной.
Мерри с изумлением разглядывал эту незнакомую, непривычную ему страну.
Сквозь туманную дымку он видел только крутые склоны, скалистые стены, хмурые пропасти, над которыми висел туман; но здесь "е было ни просторов, ни даже неба. Задумавшись, он слушал шум водопадов кругом, шорох деревьев, стук копыт по камням и тишину позади всех этих звуков. Он любил горы, вернее, любил думать о них, слушая рассказы о дальних странах; но теперь они угнетали его своим величием. Ему очень хотелось уйти от всей этой необъятности в уютную комнатку, к пламени очага.
Он очень устал, так как путешествие, хотя и неспешное, тянулось уже три дня, и почти без отдыха. Иногда, когда тропа расширялась, он ехал рядом с правителем Рохана, рассказывая ему о своем родном Шире или слушая рассказы о Рохане. Но чаще бывало, что он следовал за конем Теодена, одиноко и молча, и прислушивался к медленной и звучной речи людей вокруг.
Многие слова их языка казались ему знакомыми, хотя звучали иначе, чем в Шире, но связать их ему не удавалось. Иногда кто — нибудь
