Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
— Прощайте, — сказал Мерри, не находя больше слов. Он чувствовал себя очень маленьким, и все эти мрачные речи пугали и озадачивали его. Больше, чем когда — либо ему недоставало неистощимо веселого Пиппина. Всадники Рохана были готовы двинуться, и кони у них плясали на месте; и ему хотелось, чтобы они были уже в пути и чтобы тяжелая минута прощания миновала.
И вот Теоден сказал что — то Эомеру, тот поднял руку и громко отдал приказ, и тотчас же весь отряд Всадников пришел в движение. Они поскакали по дороге, ведущей вдоль холмов, и вскоре скрылись за поворотом. Арагорн долго глядел им вслед, поднявшись на вершину холма, потом обратился к Хальбараду.
— Вот уехали трое, кого я люблю, — сказал он, — и меньшего из них — не меньше. Он не знает, что суждено ему в конце пути; но если бы и знал, то все же поехал бы.
— Я вижу, народ Шира смел и отважен, — сказал Хальбарад. — Мало они знают о наших трудах по охране их границ, но теперь я не сержусь на них за это.
— И вот наши судьбы переплелись, — добавил Арагорн, — а мы — увы! — должны были расстаться. Ну, сейчас мне нужно подкрепиться, а тогда мы тоже выступим. Идемте, Леголас и Гимли! Я должен за едой поговорить с вами.
7.
Они вместе вернулись в крепость, но за столом Арагорн долго молчал, и остальные двое молча ждали. — Ну, вот, — сказал, наконец, Леголас. — Говорите и успокойтесь, и стряхните с себя тень. Что случилось с тех пор, как мы прибыли сюда на рассвете?
— Битва, еще страшнее той, в которой я участвовал здесь, — ответил Арагорн. — Я смотрел в Камень Ортанка, друзья мои!
— В этот проклятый колдовской камень? — с ужасом и удивлением вскричал Гимли. — Но даже Гандальф боялся этой встречи! И вы сказали что — нибудь…
Врагу?
— Вы забываете, с кем говорите, — возразил сурово Арагорн, и глаза у него сверкнули. — Что, по — вашему, я должен был сказать Ему? Что у меня здесь есть дерзкий Карлик, которого я охотно обменяю на послушного Орка?
Нет, Гимли, — добавил он мягче, и лицо у него тоже смягчилось, хотя и осталось серым и измученным. — Нет, друзья мои, я по праву владею Камнем, я имею право и силу применить его. Мое право — бесспорно, моей силы едва хватило для этого.
Он глубоко перевел дыхание. — Жестокой была борьба, и не скоро пройдет усталость. Я не сказал Ему ни слова и, в конце концов, вырвал Камень из — под его власти. Это одно Ему трудно будет перенести. И Он видел меня, Гимли, видел, хотя и не таким, каким видите меня вы. Если это Ему поможет, то я поступил плохо. Но я не думаю этого. Мне кажется, для Него было тяжелым ударом узнать, что я существую, ибо до сих пор Он об этом не знал.
Но Он не забыл об Изильдуре и о мече Изильдура; и вот, в трудный для Него час. Он увидел потомка Изильдура и Возрожденный Меч. А Он не настолько могуч, чтобы стоять выше страха; нет. Его вечно грызут тревоги.
— Но все — таки Он очень силен, — заметил Гимли, — а теперь ударит еще быстрее.
— Кто бьет быстро, тот может промахнуться, — возразил Арагорн. — Мы должны сами теснить Врага, а не ждать, пока Он ударит. Видите ли, друзья мои, покорив Камень своей воле, я узнал многое. Я увидел, что на Гондор надвигается с юга нежданная опасность, могущая отвлечь на себя силы многих защитников Минас Тирита. Если ее не отразить сейчас же, то не минет и десяти дней, как Город падет.
— Значит, так и будет, — произнес Гимли. — Ибо какую помощь можно послать туда и как сделать, чтобы она пришла вовремя?
— Я не могу послать помощь, так что должен идти сам, — ответил Арагорн. — Но через горы есть только один путь, который может привести меня на побережье, пока не поздно: это Путь Мрака.
— Путь Мрака! — повторил Карлик. — Плохое имя, и я видел, что Людям Рохана оно не по душе. Может ли человек пройти этим путем и не погибнуть? И если даже вы пройдете, то хватит ли ваших сил, чтобы противостоять Мордору?
— Люди и не пользовались этим путем: он для них запретен, — ответил Арагорн. — Это мрачный путь, и там во мраке обитают многие странные силы, враждебные разуму человека и всему миру живых. Но я вырвал у Врага Камень Ортанка, и я вижу теперь, что смогу победить эти силы.
Он встал я положил руку на рукоять меча. — Я пойду Путем Мрака! — сказал он. — Пусть идет со мной, кто захочет.
Леголас и Гимли не сказали ни слова, но встали и последовали за ним из крепости. Перед воротами молча ждали Бродяги в своих серых плащах. Арагорн вскочил в седло, Леголас взял с собой на седло Карлика; Хальбарад поднял к губам большой рог и громко затрубил, и весь отряд исчез в облаке пыли, поднятой копытами коней.
8.
На следующий день после полудня они были уже в Эдорасе, но пробыли там недолго и в сумерках уже прибыли в Северную лощину, где стоял Северный лагерь Теодена.
Эовин приветствовала их и обрадовалась их прибытию; она с удовольствием смотрела на Бродяг Севера и на сыновей Эльронда, но больше всего — на Арагорна. За ужином он рассказывал ей обо всем, что произошло после отъезда Теодена, и глаза у нее блестели, когда она слушала рассказ о великой битве.
Потом она сказала: — Вы устали, конечно, но ваши ложа сегодня сделаны наспех и недостойны вас. Завтра для вас будут устроены более красивые жилища.
Но Арагорн ответил: — Нет, прекрасная дама, не беспокойтесь из — за нас. Если мы сможем переночевать здесь я подкрепиться завтра утром, то этого довольно. Я спешу по крайне важному делу, и на рассвете мы уедем.
Она улыбнулась ему и оказала: — Вы очень любезны, рыцарь, если проехали столько миль, чтобы принести Эовин известия и поговорить с нею в ее изгнании.
— Нет человека, который счел бы такое путешествие напрасным, — ответил Арагорн, — но все же я не был бы здесь, если бы не путь, который я вынужден избрать.
На это она возразила, и видно было, что ее речь ей самой не по сердцу:
- Но, рыцарь, отсюда
