Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
Пиппин посмотрел на него и отвернулся. "А мои руки легче пера", — подумал он, но не сказал ничего.
8.
В полдень прозвучал колокол, и в Цитадели началось движение: все, кроме сторожей на постах, направлялись обедать.
— Хотите, пойдем со мной? — сказал Берегонд. — Сегодня вы будете обедать с нами. Я не знаю, к какому отряду вы будете приписаны, а может быть, правитель оставит вас при себе. Но все мы будем рады вас видеть, а для вас будет хорошо, если вы заведете себе новых друзей, пока еще есть время.
— Я пойду с удовольствием, — сказал Пиппин. — Сказать правду, я чувствую себя одиноко. Лучший мой друг остался в Рохане, и мне не с кем поговорить и посмеяться. Может быть, мне и вправду остаться в вашем отряде?
Или хоть похлопочите за меня.
— Нет, — засмеялся Берегонд, — я не начальник, и у меня нет никакого звания; я — простой воин из Третьего отряда Цитадели. Но и быть простым воином при Цитадели — это высокая честь, и таких воинов в Городе уважают.
— Значит, мне далеко до этого, — вздохнул Пиппин. — Отведите меня в мою комнату, а если Гэндальфа там нет, то я пойду с вами, куда вы захотите.
Но Гандальфа не было, и не было даже записки от него. Берегонд повел Хоббита в свой отряд и познакомил его со всеми своими товарищами, принявшими Пиппина с большим уважением. В крепости уже было много разговоров о его длительной, глаз на глаз, беседе с правителем и о дружбе с Гандальфом, и уже пошел слух о чужеземном принце, прибывшем с севера и предложившем Гондору союз и войско из пяти тысяч воинов. А некоторые говорили, что каждый из Всадников Рохана привезет с собою Хоббита, отважного и искусного в обращении с оружием. Пиппину пришлось, хотя и с сожалением, рассеять эти слухи. Но ему не удалось избавиться от княжеского титула — единственного, как думали все, приличествующего тому, кто был другом Боромира и беседовал с правителем; и они благодарили его за прибытие и ловили каждое слово его рассказов о далеких странах и удивительных приключениях; а ему было очень трудно вести себя "осторожно", как советовал Гандальф, и не давать воли языку, как это принято у Хоббитов в дружеской компании.
После этого Берегонд ушел на свой пост, но посоветовал Пиппину разыскать в нижяем ярусе Города его сына Бергиля. — Вы можете побродить с "им по Городу и поглядеть с Больших Ворот, прежде чем они закроются, — оказал он.
Бергиль оказался хорошим товарищем: это был живой, веселый подросток, и они с Пиппином очень понравились друг другу (хотя в первую минуту встречи Бергиль предложил Пиппину подраться, приняв его за своего сверстника). А потом они много бродили по улицам, болтали и смеялись и очутились среди толпы, спешащей к Большим Воротам. И тут Пиппин очень поднялся в глазах Бергиля, так как, когда он назвал свое имя и сказал пропуск, то страж приветствовал и пропустил его, и даже позволил пройти его спутнику.
— Это хорошо, — сказал восхищенный Бергиль. — Нам, мальчикам, не разрешают больше выходить за Ворота без взрослых. Теперь нам будет виднее!
- Они пробрались в первые ряды собравшихся перед Воротами на вымощенной камнем площадке, где сходились все дороги, ведущие в Город. Вдруг издали послышались звуки труб и приветственные возгласы, и Пиппин увидел коренастого, широкоплечего человека с длинным тяжелым копьем в руке: он ехал на большом толстоногом коне, а за ним шагали воины, ряд за рядом, в панцирях, с тяжелыми боевыми топорами.
Все собравшиеся приветствовали их, но когда они прошли — стали шептаться: — Так мало! Только двести человек! Мы ожидали вдесятеро больше.
После Форноста, вождя одной из южных областей Гондора, прибыли другие
- с гор, с морского побережья, из западных областей: лучники, латники, конные и пешие. Последним прошел со своими рыцарями Имрахиль, правитель области в устьях Андуина, родич Денетора, на его голубом знамени был изображен белый корабль с белым лебедем на носу.
Войска союзников вступили в Город, их было около трех тысяч — пехоты и конницы. Их топот, крики и пение постепенно затихли, удаляясь. Пыль висела неподвижно в безветренном воздухе. Час закрытия Ворот близился; солнце заходило за Миндоллуии, и длинная тень ложилась на Город.
Пиппин взглянул на небо, и оно показалось ему пепельно серым, словно его затянуло дымом. Заходящее солнце зажгло этот дым огнем, и Миндоллуин грозно чернел на этом пламенном фоне. — День был прекрасен, но кончается гневом, — произнес Пиппин, забыв о мальчике, стоявшем с ним рядом.
— Так это и будет, если я не вернусь вовремя, — отозвался Бергиль. — Идемте! Уже дают сигнал закрывать Ворота.
9.
Они последними покинуля Ворота, закрывшиеся вслед за ними, и вернулись в Город, когда в окнах уже зажигались огни. — До свидания, — сказал Бергиль. — Передайте моему отцу привет и благодарность за нового друга. И приходите опять поскорее.
Они расстались, и Пиппин заспешил в Цитадель. Он устал и проголодался, а ночь темнела быстро, и в небе не было ни звездочки. Он немного опоздал к ужину, но Берегонд обрадовался ему, усадил рядом с собою, поделился своим пайком и расспросил о сыне. После ужина Пиппин отправился домой; на сердце у него было смутно, и ему хотелось повидаться с Гандальфом.
— Найдете ли вы дорогу? — спросил Берегонд, когда они вышли из помещения отряда на улицу. — Ночь темная, и нам приказано погасить огни в домах и на стенах. А для вас есть еще одна новость: завтра утром правитель Денетор призовет вас к себе. Боюсь, что в Третий отряд вы не попадете. Но я постараюсь и надеюсь — мы с вами будем друзьями. Прощайте, доброй ночи.
Когда Пиппин вошел в отведенную им комнату, там было темно и только на столе горел фонарик. Гандальфа не было. Пиппину стало еще грустнее и тревожнее. Он взглянул в окно, но это было все равно, что заглядывать в чернильницу. Тогда он закрыл ставни и лег. Некоторое время он прислушивался, не идет ли Гандальф, но потом уснул.
Среди ночи он проснулся и увидел, что Гэндальф вернулся и ходит по комнате взад и вперед. На столе горела свеча и лежали свитки пергамента.
Пиппин услышал, как кудесник бормочет про себя: — Когда же вернется Фарамир?
— А вот и вы! — сказал Хоббит, приподнимаясь. — Я
