Разрушители миров - Тони Дэниел

— Осветительная вспышка, запуск, — сказал ТАМ в ее наушнике, и Мелисенда услышала и почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь от глубокого грохота. Мгновение спустя черно-белая картина мира мигнула и изменилась, и Мелисенда услышала вздохи своего народа, когда свет ярче луны поднялся в небе над ними.

— Возвращайтесь домой, люди Серцена, — сказала Мелисенда. — В нашей крепости тепло, а очаги горят ярко, и только те, кто в ней, будут спасены от гнева гор. Ибо я дочь перевала и скал. Я дочь ледяной реки. Я дочь этих гор, и они недовольны теми, кто причинил вред их ребенку.

Это тоже был условленный сигнал. И снова ТАМ заговорил ей в ухо, и снова она почувствовала, как звук выстрела его большого орудия эхом отдается в ее груди. На своем дисплее она увидела, как полоса света пересекла поле зрения и ударилась о скалу напротив них в самой узкой части долины. Ей показалось, что она слышит смех Валька при мысли о том, что она промахнулась мимо его лагеря.

Но она не промахнулась.

Несколько мгновений спустя она с благоговением, граничащим с ужасом, наблюдала, как заснеженный склон дальнего утеса обрушился и заскользил вниз, в ущелье. Снег был такой грациозный, когда стекал в узкую горловину долины и полностью перекрывал единственный путь к отступлению для Валька.

— Возвращайтесь домой, люди Серцена, — в третий раз воззвала Мелисенда, — Поклянитесь мне и никому другому, что будете жить в этих горах и будете защищать своих!

Она замолчала и стала ждать, наблюдая.

Медленно, небольшая часть темной массы отделилась и начала быстро двигаться к воротам крепости. Другие двинулись, чтобы остановить их, но лучники Мелисенды были наготове и вели прикрывающий огонь со стен самой крепости. ТАМ выпустил еще одну осветительную ракету, когда первая погасла, и медленно, но верно все больше и больше солдат из многочисленной армии, окружавшей Валька, поворачивались и с боем прокладывали себе путь к свободе, а затем изо всех сил устремлялись к крепости.

Как только люди прибыли, Джоали и Брисио приняли клятвы вместо нее, а потом людям выдали оружие и выделили места на стенах. Таким образом, новые люди Мелисенды выдавали все больше и больше стрел, чтобы обеспечить безопасность своих товарищей.

Когда поток всадников сократился до тонкой струйки, Мелисенда велела ТАМу запустить еще одну сигнальную ракету.

— Люди Валька, — крикнула она на этот раз. — Ваше время истекло. Горы сочли вас нежелательными. Вы должны быть очищены снегом и льдом. Если мы потом найдем вас живыми, вы будете прощены. Огонь.

ТАМ издал еще один громкий треск, и еще один снаряд пролетел над головой. Но на этот раз Мелисенда приказала ему выстрелить одним из драгоценных осколочно-фугасных снарядов и, используя свой головной убор, направила его прямо на командирскую палатку Валька. Последовавший за этим взрыв эхом прокатился по долине, заставив еще одну часть склона грациозно соскользнуть вниз, погребая под собой тела тех, кто хотел отнять право первородства у Дочери Гор.

Потребовалось всего десять дней, чтобы раскопать достаточно, чтобы снова открыть проход. Люди Серцена (как теперь называлась армия) с удвоенной силой взялись за дело, а припасов, которые запасла Мелисенда, было более чем достаточно, чтобы они справились. Они также нашли выживших из лагеря Валька — или, как назвал его какой-то остряк, из “Безумия Валька”. Пара мужчин, отец и сын, были накрыты одной из недостроенных осадных машин Валька. Они также нашли молодого посыльного, скорчившегося под снегом рядом с телом своего ореме. Все трое мужчин с энтузиазмом поклялись быть верными Мелисенде, и она, верная своему слову, простила их за то, что они не вернулись домой раньше.

Мелисенда реформировала свое правительство, в основном восстановив свое собственное дворянство, но сохранив одного или двух самых талантливых и наименее коррумпированных людей Валька. Она работала с TAМом и Брисио, чтобы реорганизовать армию под руководством наиболее компетентных командиров и подготовить их к неизбежной негативной реакции, которая должна была обязательно последовать.

Эдсен и его люди продолжили свое обучение, чтобы узнать как пополнить запасы боеприпасов для ТАМа.

Через два сезона после переворота, Мелисенда родила ребенка, дочь, которую назвала Морафией. К радости Мелисенды, люди стали называть ее и ее младенца “Дочерьми гор”.

Еще через сезон после этого прибыл посыльный, одетый в цвета Уто Каперадо. Он привез послание от бывшего тестя Мелисенды:

“Леди Мелисенда,

Я испытываю огромную радость от известия о рождении моей внучки и сожалею только о том, что она не мальчик, который мог бы унаследовать трон моего покойного сына. Однако я уверен, что вместе мы сможем найти для нее подходящую партию и обеспечить ей мужа, который будет сильным, стратегически мыслящим лидером Серцена и ценным партнером Каперадо. Я хочу, чтобы вы обе навестили меня этой осенью. Холодная суровость гор — неподходящее место для ребенка. И не беспокойтесь о своем содержании, у меня есть несколько очень талантливых людей, которые прекрасно справятся с управлением от имени вашего ребенка. Вам не стоит беспокоиться о таких вещах, моя дорогая. В конце концов, вы моя невестка, и я намерен заботиться о вас должным образом.

Уто, король Каперадо”

— Король, да? — Спросил Брисио, когда Мелисенда показала ему письмо. — Что-то новенькое.

Мелисенда пожала плечами и закатила глаза.

— Неважно, как он себя называет, — сказала она. — Прогресс Эдсена обнадеживает, и TAМ считает, что мы можем получить… как он их называет? А, да, “тупые танки”, к концу следующей весны. Мне нужно лишь придержать Уто до тех пор, а это будет нетрудно, учитывая, что Морафия так молода. У него нет возможности атаковать зимой, и мы увидим Праздник цветов изнутри его дворца.

— Вы так уверены в себе, миледи?

— Да, Брикио. Ни у кого больше нет таких технологий, как у нас. И поэтому мы должны использовать их быстро, пока есть преимущество. Если я чему-то и научилась из рассказов ТАМа, так это тому, что ни одно технологическое преимущество не вечно. Пока железо горячо, мы должны ковать. Так и будет. Весной. А пока я должна придумать ответное послание для моего дорогого тестя.

— Да, миледи. Не позволяйте яду из вашего пера сжечь бумагу, — сказал Брисио с нежной, шутливой улыбкой. Мелисенда отмахнулась от него и вернулась к пергаменту, разложенному на столе в кабинете ее отца — теперь в ее собственном.

“Мой дорогой тесть,

Я так рада слышать о вашей радости по поводу рождения моей дорогой