Последний герой СССР - Петр Алмазный
Тогда я, двадцатилетний, был весь в предстоящей свадьбе, работа в принципе тоже была — уже все определено. И, поговорив с Вовчиком, просто забыл про эту встречу. Бумажку с адресом, который он мне дал, сунул в карман джинсов, а мать не заметила и постирала. Я, собственно, даже и не расстроился. Попросту забил.
А ведь он тогда мне сделал сразу два предложения: работать с ним и дал рекомендацию своему другу взять меня на работу — в филиал серьезной московской конторы.
Вспомнив этот эпизод своей жизни я, наконец-то, заснул. Спал без снов, встал бодрым, выспавшимся. Время половина одиннадцатого. И никто ведь не разбудил! Родители на цыпочках ходили, что ли?
Потянулся, до хруста в суставах. Казалось, смогу горы свернуть. Хотелось петь, смеяться и двигаться. Хорошо быть молодым!
Подумал, что у меня где-то должна быть гиря. Обнаружил ее под кроватью, в компании одинокого носка. Вытащил, этим же носком стер пыль, и сделал несколько упражнений. Тело радостно отозвалось на физическую нагрузку. Спорт надо будет поставить в приоритет, сделал в уме заметку. Продолжил зарядку, сделав отжимания от пола, упражнения на пресс, приседания. Побежал в душ, по пути отметив, что родителей дома нет, а на столе в кухне завтрак, заботливо собранный матерью — угадывается тарелка и стакан, прикрытые белой льняной салфеткой.
Запрыгнул в ванну, включил душ и заорал от неожиданности. Совсем забыл, что каждый год по районам на месяц отключают горячую воду. В июне очередь Индустриального. Решили почему-то отключить с пятого числа, хотя я точно вчера видел объявление в подъезде, где написано, что горячей воды не будет с восьмого. Но — с удовольствием ополоснулся холодной.
Мать оставила мне блинчики, сварила пару яиц — я всю жизнь ем яйца на завтрак. Два вареных яйца и бутерброд — хлеб с маслом обязательны. Остальное не важно — каша или, как сегодня, блинчики, уже не принципиально. Яйца вкрутую, с холодным сладким чаем я мог есть и на ужин. Мама всегда старалась, чтобы на столе стояла тарелочка вареных яиц, если ей удавалось купить их на рынке. А когда на рынке их не было, то, подозреваю, она отстаивала длинные очереди в магазине, чтобы получить вожделенный десяток — для меня.
Убрал за собой, помыл тарелку, протер стол. Подумал, что я — двадцатилетний — обычно не заморачивался мытьем посуды. Но долгая одинокая жизнь приучила и к порядку, и к самодисциплине. В моей зрелой жизни было все размеренно, все оптимально, ничего лишнего: лишних движений (что понятно с моим здоровьем), лишних вещей, лишних людей… Боюсь, я медленно, но верно превращался в мизантропа. Единственное, чего было много, это чтения. К фантастике давно охладел, перерос, что ли? Но аналитика, публицистика, научная литература со временем стали общедоступны, и я увлекся. Интернет — по сути и подарок человечеству, и его проклятье.
Нашел в своей комнате старую записную книжку, в ней номер Вовчика. Хотел позвонить сразу же, не откладывая дело в долгий ящик. Но телефон зазвонил раньше, чем я успел снять трубку и набрать номер.
— Привет, Влад! — услышал я чей-то быстрый говорок. — Не узнал?
— Здорова, если не шутишь, — ответил я, пытаясь если не вспомнить по голосу, кто звонит, то хотя бы угадать. Но предположений не было.
— Это Вовчик. Помнишь, ты три дня назад у меня джинсы покупал? Варенки?
Я едва не рассмеялся в трубку: надо же, на ловца и зверь бежит! Хотя, мог бы и догадаться, что когда я был молодым в первый раз, не сам пошел проситься к Вовчику на работу, у меня тогда и мысли такой бы не возникло. Значит, ему что-то от меня надо.
— Штаны-то понравились? — он почему-то занервничал.
— Хорошие штаны, сильно китайские, — пошутил я.
Вовчик заржал в трубку.
— Да какие китайские? Вьетнамцы в общаге у вас на Сулиме там варят. И лейблы лепят — типа фирма. Да ладно, ты ж не в обиде, я с тебя по-свойски немного взял.
— Какие претензии, чувак? Все пучком, — ответил ему, не задавая никаких вопросов.
Я минуту назад хотел звонить сам, но он проявил инициативу, значит, я ему нужен больше, чем он мне. И торопить его не буду, помогать просьбой встретиться — тоже.
— Влад, тут такое дело. Переговорить надо. Не по телефону. — наконец-то, «разродился» Вовчик.
— Окей. Когда сможешь подъехать на Сулиму? Встретимся в уйгурской кухне, на углу Георгиева и Энтузиастов. Полчаса хватит, чтобы подгребсти туда? — тут же перехватил инициативу у Вовчика.
Тот, кто бьет первым, всегда выигрывает. Только благодаря этому правилу я столько лет продержался на серьезной должности в крупном Московском банке.
Сейчас, если я хочу изменить свою жизнь и жизнь своих близких, мне нужно три вещи: деньги, деньги, и еще раз деньги. А Вовчик — это не только деньги, это еще и связи, которые порой стоят куда дороже денег.
— Слушай, ты после Афгана стал таким борзым, — вроде бы пошутил Вовчик, но я чувствовал скрытую угрозу в его голосе.
— Да мне-то до лампочки, — ответил ему как можно легкомысленнее, но при этом четко расставляя акценты. — Я тебе ничего не должен, ты мне тоже. Есть какое дело — так и быть, поговорим. Жду тебя через полчаса у Ахмеда.
— А что там? Подъехал бы в центр, посидели бы где-нибудь в кабаке? — Он попытался перехватить инициативу.
Я усмехнулся. Раньше я бы поперся в любой конец города на эту встречу. Хотя бы просто из-за любопытства — посмотреть, что еще у Вовчика есть на продажу из модных шмоток. Скорее всего, в моей первой жизни так и случилось. Но — я не двадцатилетний мальчишка, как бы я сейчас ни выглядел.
— Через полчаса жду в «Гюльнаре» у Ахмеда, — я положил трубку.
Прошел в комнату и открыл шкаф. Футболка с принтом во всю грудь. Кто бы сомневался — Цой. Я натянул ее, напевая: «Когда твоя девочка больна».
Надел варёнки, застегнул ремень,
