Последний герой СССР - Петр Алмазный

Толкнул дверь в квартиру Петра, порадовавшись, что он отключил сигнализацию раньше, чем отключился сам.

В его квартире обычный бардак, и тут явно никого не было — все пустые банки из-под тушенки на своих местах. Положил Петра прямо здесь же, на половике в прихожей и вышел, захлопнув за собой дверь. Точка над косяком мигнула и потухла, снова став невидимой.

Я прошел к своей квартире и осторожно толкнул дверь. Тишина. Включил свет. Прошел в комнату. Все, что можно было оторвать — оторвано, то, что можно сломать — сломано. Моя сумка полностью выпотрошена, вещи на полу. Подушки вспороты. Диван разрезан. Видно, что что-то искали, и времени было в обрез. Обыск проводился в большой спешке. Я подошел к окну, осторожно отодвинул штору. Никого.

Подошел к телефону, позвонил парням из наружки.

— Быстро ко мне, — и кинул трубку.

Включил свет на кухне, готовый выстрелить, если оттуда кто-то выскочит. По пути толкнул дверь в санузел — никого. На кухне тоже пусто.

Сзади топот. Я резко развернулся, но тут же окрик: «свои», — заставил опустить пистолет. Парни из наружки только переглянулись.

— Звоните полковнику, — попросил я.

— Уже. — ответил один из них. — Еще когда вы на гулянку отправились, доложили. Он приказал держать его в курсе ваших перемещений. Мы отзвонились сразу, как вы с Петром вошли в подъезд своего дома.

В дверь влетел полковник Сорокин.

— Влад! Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь⁈ — заорал он. — Что стоите? Вызывайте милицию! — Один из парней кинулся к телефону. — Но мне вот интересно, — как-то быстро успокоился Сорокин, — что они здесь искали?

— А это я вам сейчас покажу, — я направился к двери.

На площадке снова перешагнул через азиата, и быстро спустился по лестнице. Сорокин шел за мной. На улице я подошел к своей серой «Волге», открыл заднюю дверцу и вытащил пиджак Дмитрия Саруханова.

— Видимо, это…

Сорокин быстро прощупал пальцами полы пиджака.

— Молодец, Агеев! Просто молодец! — Потом сморщился и тихо добавил:

— Вот только одеколон смени. От тебя, как от иной бабы в полном трамвае несет сиренью. Дышать рядом невозможно!

Глава 24

Первым приехал участковый. Увидев лежащего без сознания взломщика моей квартиры, он присвистнул:

— Вот это да! — И тут же пояснил:

— Этот моральный урод на всех щитах красуется уже год с лишним, под вывеской «Их разыскивает милиция». Так что спасибо, мужики, за помощь в задержании особо опасного преступника!

— Сочтемся, — небрежно бросил Сорокин.

Дежурный по городу, полковник Костенко прибыл пятью минутами позже.

— Сан Саныч, твою ж мать, ты мне уже сниться скоро будешь! Не слишком ли часто мы с тобой видеться стали? ЧП за ЧП, и все с участием твоих орлов!

— Не шуми, можно подумать, что они специально. Ты лучше посмотри, какого зверя взяли. В Шестое управление сообщай сразу.

— Кто там у тебя? — Бросил на бегу Костенко.

— Сейчас сам увидишь, — ответил Сан Саныч, пропуская дежурного по городу в подъезд.

На третий этаж Костенко буквально взлетел и, увидев кто лежит на полу, присвистнул:

— Джумагалиев? Однако парни у тебя суровые, такого черта вырубить…

— Он, собственной персоной. Но проверить не мешает. — Ответил Сорокин. Видимо, заметив вопрос в моих глазах, Сан Саныч пояснил:

— Персонаж для фильма ужасов, какие сейчас в видеосалонах крутят. Идейный людоед. На его счету не меньше десятка ритуальных убийств. Мразь конченая. Но как он тут оказался?

— Это выясним. Он уже год как во всесоюзном розыске, после того, как сбежал из СИЗО в Татарстане. Я лично проконтролирую, чтобы закрыли его надежно, у нас в Управлении, на Ленинском, — Костенко ткнул носом туфли неподвижное тело преступника. — Он долго в отключке будет?

— В прошлый раз те двое часа два в себя приходили, — я пожал плечами, — но кто знает, тут посерьезнее у Петра игрушка в дверном косяке. Куда та сигналка с противовоздушной сиреной попала. Но в себя придет точно.

По лестнице поднялись милиционеры. Костенко отступил в сторону, подождал, пока унесут преступника и сам спустился следом.

— Я к Петру. Сигнализация у него отличная, но оставлять его одного все-равно не стоит, — сообщил Сорокину.

— Хорошо, что я к Саруханову охрану приставил, на всякий случай — просто не хотел рисковать, теперь хвалю себя за предусмотрительность. — заметил полковник и потряс пиджаком, — За это точно могли голову снять. Утром как твой подопечный очухается, — он кивнул на дверь в квартиру ученого, — хватай его и в «Р. И. П.».

Утром я ожидал, что Петр будет страдать от тяжелейшего похмелья, но ботаник был на удивление свеж и бодр. На дверь моей разгромленной и опечатанной квартиры он бросил быстрый взгляд и спросил:

— Долго вчера следователи были?

— А ты помнишь? — я хмыкнул.

— Ну да. Я побежал за сорокинскими парнями, споткнулся и заснул прямо здесь, на площадке. Ты меня затащил в квартиру, но вот почему-то не уложил на диван. Оставил спать на полу.

— Петр, может тебя еще в пижаму переодеть надо было? — Настроение паршивое, отвечать на пустые вопросы не хотелось. Всю дорогу Петр не затыкался, но я молчал до самого «Р. И. П». Хорошо, что ему не требуется собеседник, достаточно было иногда кивать головой.

Удивительно, но в этот ранний час Настя была уже на своем посту. После того случая в тире я стал смотреть на нее немного по-другому. От былой симпатии не осталось и следа. Всю жизнь старался держаться подальше от таких женщин. С такой идти по жизни — все равно, что идти по минному полю. Рвануть может в любой момент. Точнее — сорвать крышу. Уже вряд ли назову ее Настенькой, и уж тем более — голубкой. Сейчас я невольно сравнил ее с Убивашкой, была такая «милая девочка» в фильме «Пипец» — воспитанная папой-мстителем. Вот уж действительно, не стоит судить о людях по внешности.

Сорокин спустился по лестнице едва не бегом.

— В лабораторию, — бросил он, направляясь к выходу.

Мы с Петром за ним.

— Как ты обнаружил в