Последний герой СССР - Петр Алмазный
Он сделал паузу, пытаясь собрать пьяные мысли в кучу.
— А связь со спутником неустойчива… — снова сменил тему ученый. — И орбита у него неустойчивая. И в этом деле тайна на загадке, и загадка на тайне. И вряд ли мы разберемся. Если только Саруханов не даст подсказку… Но я видел уже почерк Виктора У… там не буквы, а детские каракули. — Петр с отвращением сморщился. — У него почерк такой, что ни один шифровальщик не поможет. Так что будет лежать наша страшная сфера на дне, и никто, ты понимаешь, никто не сможет ее активировать.
Я внимательно слушал его, но про себя подумал, что блеф-то никто не отменял. Игроки в этой партии, как я понимаю, очень серьезные, и им не нужна активация. Им нужен сам факт угрозы, нужен слух, чтобы давить и манипулировать. И вряд ли какой-то политик в здравом уме решится активировать это страшное оружие. Это — если в здравом уме. Но психов на нашей планете тоже достаточно…
— Ладно, теоретик, — прервал я его откровения, — завтра с похмелья пофилософствуем. А сейчас пора на боковую.
Вытащил его с балкона, прикрыл дверь и, кивнув на прощанье немногим трезвым гостям, направился к выходу.
Петр слегка пошатывался, но шел покорно, продолжая бормотать что-то про коды и почерк.
Мы уже добрались до двери, как снова нарисовалась девица с хвостом до пояса. Она повисла у Петра на шее и попыталась поцеловать в губы. Петр отвернулся, яркие губы девушки, с густым слоем помады и блеска, чмокнули его куда-то рядом с ухом.
— Так ты все-таки женишься на мне? — она капризно надула губы и посмотрела Петру в глаза. — Я уже тебя прям люблю!
— Вот я всегда говорю только правду. Особенно женщинам, — сказал ученый, поставив девушку на ноги. — Тебе правду сказать?
— Валяй! — разрешила она.
— Я всегда опасаюсь женщин с длинными волосами. — Петр взял прядь из ее хвоста на макушке и вытянул руку. Конец пряди локоном завился вокруг его пальца. — Вот всегда думаю, если у них хватает терпения отрастить волосы до пояса или бедер… Еще хлеще — до колен… То хрен его знает, на что еще им хватит терпения. Страшные люди эти женщины!
— Так нет проблем! — воскликнула девчонка и убежала на кухню.
Я уже думал все на этом закончится, но она тут же вылетела к нам в коридор с ножом в руках
— Смотри! — и обхватив волосы, срезала хвост под корень. Тряхнула головой, запустила пальцы в облако волос и улыбнулась.
— Охренеть! — воскликнул ботаник.
— Так что? Когда в ЗАГС? — спросила девчонка, а я поразился ее прямо-таки бульдожьей хватке.
Даже не знаю, что делать — спасать Петра? Или не надо?
— Завтра, — ответил Петр. — Завтра! Тебя как зовут?
Я закрыл лицо ладонью, чтобы не заржать.
— Злата! — ответила девушка.
— Отлично, Голда, значит, договорились! — Торжественно сказал ботаник.
Она чмокнула его в другую щеку и ускакала куда-то в комнаты.
Мы, наконец, вывалились из подъезда…
На улице прохладный воздух ударил в лицо, опьяняя после душной, прокуренной квартиры куда сильнее спиртного. Заметил неподалеку машину с приглушенным светом в салоне и знакомых парней из «Р. И. П.» и подумал: «Наружка. Сорокин бдит». Но он прав, болтливого ученого, знающего слишком много, действительно надо поберечь. А то эти звезды и откровения под ними не доведут до добра.
Помог Петру устроиться на заднем сиденье и вздохнул с большим облегчением — наконец-то можно расслабиться!
Сел за руль, «Волга» сорвалась с места, и скоро был у подъезда дома на Парковой. Поднялся по лестнице, но перед площадкой замер, останавливая Петра. На площадке меня ждал «сюрприз», который моментально протрезвил.
Перед дверью в квартиру Петра лежал человек. Азиатская внешность, поджарое тело, одет во все черное — водолазка, брюки. В откинутой руке зажат пистолет с глушителем. Из носа по щеке стекает струйка крови. Узкие глаза плотно закрыты.
— Это что еще у нас за черепашка-ниндзя? — пробормотал я, осторожно приблизившись к нему.
О сигнализации Петра этот товарищ явно не имел представления, иначе бы не сунулся к дверям его квартиры.
Я аккуратно носком кроссовка выбил пистолет из безвольной руки, поднял его, передернул затвор — патрон в патроннике. Заряжен.
Не стал рисковать, его же ремнем затянул ему запястья за спиной. Сколько он проваляется в отключке? Петр тогда говорил, что часа два, не меньше. Он рассказывал, что после того инцидента с сиреной он убрал звуковой сигнал, но усилил инфразвук. И сигналка срабатывала, только если попытаться вскрыть квартиру.
Петр тоже поднялся на площадку, с пьяной уверенностью переступил через тело бесчувственного азиата и потянулся к едва заметной точке чуть выше дверного косяка. Приложил большой палец.
— Сканер отпечатка пальца! — похвалился он, гордо расправив плечи. — Можно заходить!
И толкнул дверь.
— Стоять! — схватил его за руку. — Быстро вниз! В машине у подъезда сорокинские ребята, расскажешь им о ситуации. Скажи им всего два слова — проникновение и взлом. И, Петр, поберегись, ладно?
Ботаник посмотрел на меня совершенно безумными глазами.
— Какой насыщенный день! — Он ухмыльнулся и хотел пройти к лестнице, но споткнулся о ногу «ниндзя», потерял равновесие и рухнул на пол рядом с ним. Он положил локоть под голову, подтянул ноги к животу и через секунду ночную тишину разорвал мощный храп.
Я опустил руки, глядя на эту сюрреалистичную картину: бесчувственный киллер, уснувший рядом с ним гений-изобретатель и я над ними, с пистолетом в руке. Передо мной встала просто классическая задача: как перевезти волка, козу и капусту в одной лодке? Только вместо
