Патриот. Смута. Том 4 - Евгений Колдаев
Я хорошо знал привычные мне дороги, трассы, направления. Современные.
А здесь — если там мост какой, или брод, или что — откуда ведомо? Дороги на Руси даже в Великую Отечественную войну немца удивляли и останавливали. Не дороги, а направления. А уж во времена Смуты или раньше бери — о брусчатке за городом и слыхом не слыхивали. У нас не было остатков великой Римской империи с ее инженерными достижениями. Мы жили по своим устоям и ими сильны всегда были.
Склонившись над планом, и при помощи Петра, выходило, что в самом лучшем случае у нас от Воронежа до Ельца пять дней. Это если считать не форсированный марш, а с подводами или хотя бы по Дону часть войск пойдет. Быстрый переход без надрыва для войска.
Можно все это ускорить раза в полтора или даже два. Но, даже нет… НО! Делать это можно, только имея сто процентов конницы и по два коня на воина. А еще весь обоз тоже должен быть конным. И все это должно с собой свой фураж тащить.
Такой роскоши я себе позволить не мог. Поэтому двадцать пять верст в день посчитал как адекватное расстояние. Даже слишком позитивное, но все же подходящее.
По дороге монастырь еще стоял. Туда обязательно заехать нужно было. Со священниками поговорить, с монахами, людьми святыми. Благословения попросить. Я человек светский, но для воинов моих важно это. Если дело серьезное, то во времена Смуты, да и до прихода Советской власти в семнадцатом году церковь направить должна. Указать путь. Люди ждали этого. Уверен, подняло бы такое действо боевой дух в воинстве моем.
Боевой дух наша сильная сторона. Укреплять его — важно.
Дальше Елец.
На него и действия там, вокруг, нужно сколько-то времени заложить. День? Два? Три? Осаждать мы не будем. Если не сдадутся, под мои знамена не пойдут — только диверсия. Никак иначе. Штурм и осада — это смерть моей армии и потеря времени.
Дальше Тула — это семь дней пути.
Что там? Это крупный город. Важный центр. Как встретят туляки мои полки? Откроют ли ворота, встанут ли под знамена? Что я им мог предложить? Да все тоже идею. За веру православную, царя сильного и землю Русскую.
Оттуда до Серпухова три дня.
А дальше? Москва, как вариант, но штурмовать ее или осаждать как ополчения — глупый план. До нее четыре дня от Серпухова.
И стоит учесть, что от Ельца до Москвы нам точно придется где-то столкнуться с силами Лжедмитрия. Не будет он просто так сидеть в своем лагере. Придет. Мы же его тылы себе берем. Значит, противодействовать должен. Сейчас он ослаблен. Скопин его разбил, поляки поджимают с запада. Многие из Тушинского лагеря из-за разгрома как раз к ним и перебежали. Но — это все равно сила. Мне с ней что-то делать.
Мысли есть.
Клушино? Глупый план. Спасать там армию Шуйского надо, но… Чем больше я смотрел на карту, тем больше понимал, что играть в догонялки с царским войском выглядит сомнительно. Да и собратья не поймут.
Шуйский в Москве, а мы с его армией встречи ищем. Нет, не пойдет так.
Если я с полками, с силой всего юга и присоединившимися Нижегородцами подойдем к Серпухову, то, может, и не будет Клушино? Повернет на нас вся эта рать от Смоленской дороги. Бить ее? Хитро как-то надо. Чтобы людей спасти. Они нам еще против ляхов и шведов пригодятся. Нужно хитростью. Разлад внутри войска учинить.
Хм… Может здесь мне Артемий Шеншин и пригодиться.
Братьев царька Василия власти лишить. И войско к нам перейдет. Делагарди со Скопиным друзья же были. Точит он зуб на царя русского, затаил, думаю, обиду. Использовать это можно. Ну и самих наемников ослабить. Они нам не друзья.
Хитростью одолеем царское войско. Скинем Шуйского, прибьем Дмитрия. А дальше — всей собранной силой с интервентами бороться. А пока освободительные бои идут — Земский собор соберется.
Вздохнул. План тяжелый. Постепенно все будет. Вначале Елец.
Хлопнул Петра по плечу, пожелал удачи в работе, вышел.
Вечерело. Фарнсуа отпустил бойцов с плаца, напевал грустную песню на своем гнусавом языке.
"Le bon vin nous a rendu gais, chantons
oublions nos peines, chantons!
En mangeant d’un gras jambon à ce flacon faisons la guerre!"
— Как день?
— Хорошо, воевода. Хорошо. — Он поднял на меня глаза. — В наступающем вечере я слышу звон монет.
Я усмехнулся.
— На рассвете?
— Да, Игорь. На рассвете.
Пожелал ему спокойной ночи. Утром нас ждал поединок.
Глава 13
Ночь прошла спокойно.
Город затих с последними лучами солнца и проснулся с рассветом. Привычка людей того времени ориентироваться не на трескучий будильник и часы, а на солнце, была мне в новинку. Но, привычный вставать рано, я как-то влился.
Поднялся, потянулся. Франсуа, наше пари. Подхватил перевязь, натянул суконные шаровары, сапоги. Кафтан решил оставить, все же биться лучше налегке. Пока спускался по лестнице, во дворе слышал разговоры. Людей было много.
Что за черт?
Вышел, холодный утренний воздух сразу же взбодрил и…
У крыльца, внизу лестницы терема, рядом с бодро салютующей мне охраной замер с ведром воды заспанный Ванька. Подняли его спозаранку. Интересно, кто распорядился? На то, чтобы сам он соизволил не очень то, похоже, хотя, слуга то он верный.
Что я сам умыться то не мог, что ли?
Удивляло наличие большого числа народу. У стен храма слева и арсенала справа, а также к самого терема толпился народ. Служилые люди, одетые как на парад, стояли почти кольцом. В ворота, что располагались против крыльца заходили все новые и новые. Немного заспанные, но, видно, готовящиеся еще с вечера. В лучших одеждах.
На потеху смотреть пришли, понятно. Кто ляпнул про наш с Франсуа уговор?
— Слава воеводе! — Выкрикнул кто-то из толпы, отвлекая меня от общего созерцания народной массы.
И вся она тут же загудела, салютуя мне. Вторила, переливалась криками сотен глоток.
Ох Француз, что же ты затеял. Собрал здесь всех, с какой целью? Это же только наше дело. Или, все тренироваться пришли на плац, а наш поединок проходное событие. Не похоже. Слишком уж хорошо одеты.
Ладно, чего-то такого
