Патриот. Смута. Том 4 - Евгений Колдаев
— Хозяин, изволите умыться. — Слуга мой дернулся, одолел сонливость. Поднял ведерко с водой колодезной.
— Здравствуйте, товарищи! — Выкрикнул я громко.
Спустился к слуге, криво улыбнулся, произнес тихо.
— И давно здесь меня все ждут?
Нет, я, конечно, догадывался, что француз устроит из нашего поединка что-то интересное, но чтобы вот так. Хотя… А как он это сделал. Немой же, его не понимает никто. Как объяснил? Или это кто-то из собратьев людей собрал, поддержать всем войском решил.
Хотя это даже лучше. Слава русского оружия прилюдно будет твориться, а не наедине.
— Так, дуэль же. — Пробубнил сонливым невнятным голосом Ванька. — Поединок. Многие видели, как вы саблей орудуете. Но и все, хозяин, знают, на что способен немец этот.
— Ясно. И кто вас всех сюда позвал?
— Так оно как-то само. Меня татарин ваш разбудил. — Проворчал недовольно слуга, готовясь поливать мне водой для умывания. — Он второе утро до рассвета встает и свои Алла… Алла во дворе причитает. А здесь народ собираться стал…
Я отставил перевязь с саблей. Черпнул ладонями холодной воды, вылил на лицо, еще разок и третий наудачу. Хорошо, бодрости сразу больше стало. Принял от слуги тряпицу, вытерся. Ну, дела такие лучше поутру решить и дальше заниматься организационными вопросами. Их скопилось у меня довольно много.
— Рад приветствовать вас, месье Игорь Васильевич. — Франсуа вышел из толпы, гнусавил на своем, встал в кольце людей.
Люди расступились перед ним, но без особого подобострастия. С неким уважением, можно сказать. Все же он муштровал их и учил, а сотники проявляли к нему благосклонность. Вбили в головы рядовым бойцам — обучение важно для победы. Оно повышает шанс выживания. Навык, а не только удаль и вера в господа бога.
— Что ты здесь устроил? — Улыбнулся я ему, спускаясь по ступеням.
— А я думал, это вы? — На лице его играло недоумение. — Я же нем, месье.
Хм. Еще одно божественное проявление. Хотя какое там. Как и думал — слухами земля полнится. Кто-то где-то что-то слышал, и все пришли.
— Готов?
В этот момент от линии служилых людей, которых все прибывало, отделился мой Абдулла. Сделал шаг, другой, вскинул руки к небу и пал на колени. Заговорил что-то, затараторил. Указывал на француза, бил себя в грудь. Я сразу не понял, но почти сразу… Он шипел, ругался, перешел на ломанный русский.
— Я за ты. Я его.
Сражаться за меня решил. Глупец. Его Франсуа разделает легче легкого. Но, для вида спросил:
— Кто-то понимает, что он хочет?
Франсуа посмотрел на степняка, на меня, хохотнул.
— Нет, Игорь Васильевич. Не пойдет так. У этого круглолицего варвара нет шансов. Никаких. — Он сделал мне очередной реверанс, чуть приблизился, продолжил гнусавить. — Игорь Васильевич, насколько я понял вашу вчерашнюю ситуацию за обедом, возможно, я буду биться с самим государем. С законным наследником престола. С особой царствующей. Мне сложно понять ваши титулы. Вы месье, боярин, полковник, человек военный, и это меня не ограничивало. Но вчера, как я понял вас назвали… Королем.
— Франсуа. — Я усмехнулся. — Ты болтать сюда пришел?
— Игорь Васильевич. — Он вновь сделал реверанс и еще один шаг в мою сторону, словно танцевал. — Неделю назад я договаривался с одним человеком, а сейчас вы иной. Государь. Мне очень льстит тот факт, что мы можем скрестить клинки, но… Ввиду вскрывшихся и не очень понятных мне фактов я готов отступиться от нашего уговора. Признать ничью и работать на вас за озвученную плату. Вы, помазанник божий. Я не смею требовать разрешение моего глупого пари.
Юлит, хитрит.
Нет уж, француз. То, что ты говоришь, конечно, имеет место быть. Вероятно, у вас там, в Европе так и есть. А у нас править людьми, вести их в бой и направлять, может, только тот, кто удачлив и успешен. Кто себя не щадит, рискует и своими потом и кровью доказывает другим право на отдачу приказа. По-иному — со скрипом все идет. У нас здесь, на Руси. Испокон веков. Тот, кто делами показывает, что достоин, тот и вправе.
Так что от поединка с тобой я отказываться не буду.
Столько народу собралось.
— До первой крови. — Проговорил я на французском. — Франсуа де Рекмонт, как договаривались.
С этими словами я спустился к нему в образованный людьми круг, медленно вытащил свою легкую, трофейную саблю из ножен. Отбросил их в сторону. Встал в позицию. Толпа призывно загудела.
Француз сделал очередной реверанс.
— Как изволите, Ваше Величество.
Выхватил шпагу и тоже изготовился к бою.
Да, это будет непросто. Сразу видно — опытный, тренированный боец. Ноги, как положено стоят, а не вразнобой. Баланс тела отличный, в маневре он хорош. Клинок ровно там, где нужно, не ушел далеко и не слишком близко. Все четко и показывает серьезный настрой и мастерство этого человека.
Ну что, из всех с кем я бился, этот орешек будет крепок. Придется выложиться на полную катушку. Но, и не таких ломали. Сдюжу.
Мы начали сближаться.
Лучи восходящего солнца играли на клинках. Толпа замолкла. Люди смотрели во все глаза. Они все были воинами, казаками и людьми служилыми. Все понимали хоть что-то во владении саблей. И сейчас я, вместе с этим иноземцем, покажем им то, что земля русская в эти времена видела мало.
По-настоящему техничную, выверенную, красивую дуэль. Поединок.
Пусть учатся.
Я оценивал противника. Движения плавные, оружие чуть длиннее моего и больше колющее, чем рубящее. Все же шпага. У меня сабелька для рубки. Значит, он будет ждать от меня именно такой работы. У него дистанция больше, мне приятнее средняя и близкая. Хотя второе — опасно, ой опасно.
Франсуа почти не видел моих поединков. Если только издали что-то. Так что вряд ли знает обо мне много.
Что знаю сам? Видел, как он на плацу дрался, истощенный. И даже в таком состоянии одолел противника. Хоть и вооружены оба были палками. А враг для боя на дубинках был массивнее и злее. Все же палкой махать, это не саблей и мечом действовать.
Началось!
Резкий подшаг и атака. Француз действовал первым. Навязал свою игру. Колол в грудь. Как я и думал — работал на большей дистанции. Мне нужно будет сократить
