Оракул с Уолл-стрит 9 - Алим Онербекович Тыналин
— Понятно. А я буду занят переговорами с политическими дельцами и подготовкой к возможным атакам врагов.
— Звучит так, будто мы договариваемся о деловом сотрудничестве, а не… — Она не закончила фразу.
— А не признаемся друг другу в любви? — закончил я за нее.
Констанс подняла глаза и улыбнулась. Грустно, но искренне.
— Слишком рано для таких слов?
— Или слишком поздно, — ответил я. — Констанс, то, что произошло между нами, изменило мою жизнь. Но я не могу обещать простых решений.
— И не нужно. Я же говорила, честность важнее обещаний.
Полет до Нью-Йорка прошел молча. Мы оба были погружены в собственные мысли, пытаясь понять, что делать с возникшими между нами чувствами. Констанс управляла самолетом с прежним мастерством, но я видел напряжение в ее плечах, задумчивость во взгляде.
Когда показались очертания Нью-Йорка, знакомые силуэты небоскребов, дымящие трубы заводов, серебристая лента Гудзона, я понял, что наша идиллия подходит к концу.
Самолет приземлился в аэропорту Флойд Беннетт, когда солнце уже взошло на небосклоне.
Близился полдень. Полет из Седалии прошел без происшествий механик оказался мастером своего дела, и двигатель работал как часы. Но все мысли были не о технических проблемах, а о женщине, сидевшей за штурвалом.
— До свидания, Уильям, — сказала Констанс, когда я забирал свой чемодан из багажного отсека. — Надеюсь, ваши дела в городе пройдут успешно.
— Спасибо за полет, — ответил я, стараясь сохранить формальность, хотя сердце сжималось от предстоящей разлуки. — И за вчерашний вечер.
Она улыбнулась, той самой дерзкой улыбкой, которая сводила меня с ума.
— Это было прекрасно. Возможно, повторим когда-нибудь.
— Возможно.
Я смотрел, как «Curtiss Robin» исчезает в вечернем небе, направляясь к частному аэродрому в Лонг-Айленде, откуда Констанс планировала добраться к отцу. Потом вызвал такси и поехал в город, мысленно переключаясь с личных переживаний на деловые проблемы.
Нью-Йорк встретил меня привычным хаосом. Потоками автомобилей, криками продавцов газет, мельканием неоновых вывесок.
Город, который никогда не спал, продолжал бесконечную суету даже в воскресный день. Но для меня это было возвращением домой. Здесь, среди небоскребов и биржевых залов, разворачивались события, способные изменить судьбы миллионов людей.
Сразу из аэропорта я отправился на переговоры. У Бернарда Баруха оказалось здесь два или три офиса.
Тот, в котором он сейчас находился, располагался в одном из самых престижных зданий на Бродвее. Тридцатиэтажная башня из стекла и стали, символ американского делового могущества.
Даже в воскресное время лифтер без труда доставил меня на двадцать седьмой этаж, где за массивными дубовыми дверями располагалась империя одного из влиятельнейших финансистов страны.
Барух ждал меня в рабочем кабинете, просторной комнате с панорамными окнами, выходящими на огни Манхэттена.
В свои годы он оставался внушительной фигурой, высокий, с седеющими волосами и проницательными глазами, излучающий ту особую уверенность, которая приходит с десятилетиями успешных сделок и политического влияния.
— Уильям! — приветствовал он меня, поднимаясь из-за стола. — Рад видеть вас снова. Сообщения Роквуда и ваша телеграмма из Талсы очень заинтриговала меня. Американский нефтяной альянс против европейской экспансии, это звучит амбициозно.
— Амбициозно, но необходимо, — ответил я, пожимая его крепкую руку. — События последних дней показали, что европейские концерны ведут спланированную атаку на американских нефтяных производителей.
Барух указал на кожаные кресла у камина, где уже были приготовлены бокалы и бутылка французского коньяка.
— Рассказывайте. Какие у вас доказательства? Я знаю, что правительства Европы слишком разобщены, чтобы действовать сообща в таком важном проекте.
Судя по его насмешливому лицу, он не очень верил в объединенный удар европейцев по нашей нефтяной индустрии. Ну что же, сейчас я ему предоставлю все нужные сведения.
Глава 13
Магазины под ударом
Я достал из портфеля документы, добытые в Талсе, переписку между европейскими компаниями, схемы координированных действий, финансовые потоки через швейцарские банки. Барух изучал их с профессиональным вниманием, время от времени кивая или хмурясь.
— Впечатляющая работа разведки, — признал он, отложив последний документ. — «Royal Dutch Shell», «Total», «IG Farben» действительно действуют как единая система. А масштабы их планов… — Он покачал головой. — Они и в самом деле хотят превратить американскую нефтедобычу в сырьевой придаток европейской экономики.
— Именно поэтому нужен альянс, — подчеркнул я. — Роквуд, Фоллетт, Филлипс, другие независимые производители, вместе они контролируют значительную часть американской нефти. Но им нужен координатор с политическими связями.
— И вы предлагаете эту роль мне?
— Никто другой не обладает вашим авторитетом и влиянием. Президент вас слушает, в Конгрессе вас уважают, деловые круги доверяют вашему мнению.
Барух повернулся в кресле и задумчиво поглядел в окно. За стеклом простирался Нью-Йорк. Сердце американской экономики, которое европейцы хотели подчинить своим интересам.
— Вопрос только в том, позволим ли мы европейцам диктовать условия, — подсказал я.
— Все верно. — Барух вернулся к креслу и налил коньяк в бокалы. — Хорошо, я готов координировать альянс. Но у меня есть условия.
— Слушаю.
— Во-первых, полная прозрачность операций. Никаких теневых схем, все должно проходить через официальные каналы. Америка не может победить европейские интриги, используя их же методы.
— Согласен, — кивнул я, хотя мысленно оставил себе некоторые оговорки относительно «полной прозрачности».
— Во-вторых, координация с будущей администрацией. Президент должен быть в курсе наших планов и поддерживать их. Без правительственной поддержки частная инициатива обречена.
— А как правительство относится к идее стратегических нефтяных резервов?
Барух заинтересованно поднял брови.
— Вы предлагаете создать государственные запасы?
— Европа движется к большому конфликту, — объяснил я. — Германия наращивает военную мощь, Япония агрессивно ведет себя в Азии. Когда начнется война, контроль над энергетическими ресурсами станет решающим фактором.
— Интересная мысль. — Барух задумчиво покрутил бокал в руках. — Президент действительно обеспокоен международной ситуацией, хотя пока официально придерживается изоляционистской позиции. Не знаю, что скажет будущая администрация, но если президентом станет Рузвельт, я думаю, он согласится с вашей инициативой. Идея стратегических резервов может найти поддержку под видом программы национальной безопасности.
— Сколько времени потребуется на лоббирование в Конгрессе?
— При правильной подаче — полгода-год. Нужно представить это как инициативу создания рабочих мест в депрессивных регионах. Строительство хранилищ, транспортной инфраструктуры, рабочие места для безработных. Конгресс любит проекты, которые одновременно укрепляют оборону и помогают экономике.
Мы обсудили технические детали. Бюджет альянса, механизм принятия
