Комбриг. Сентябрь 1939 - Даниил Сергеевич Калинин
— Я не закончил говорить, Вилли. И впредь не имей вредной привычки меня перебивать.
Генерал-полковник мгновенно вытянулся во фрунт, преданно пожирая бывшего ефрейтора глазами — и последний продолжил уже чуть менее жёстко:
— Кроме того, доблестным зольдатам следует объявить, что на территории России они не стеснены никакими нормами и правилами в отношение оккупированного гражданского населения. На этот раз мы не повторим ошибки предшественников — жизненное пространство для германского народа должно быть очищено от славянского скота! Достаточно сохранить не более тридцати процентов — обеспечив наших колонистов рабочей силой для тяжёлого труда…
На последних словах встрепенулся уже Канарис, обратив на фюрера внимательный, хоть и без вызова, взгляд:
— Мой вождь, прошу вас заметить, что славянское население Украины не относит себя именно к русским — за исключением, разве что, восточных регионов республики… Более того, на территории Лемберга действует обширная националистическая организация, ведущая борьбу с поляками в интересах наступающей частей вермахта. Я считаю необходимым всячески использовать их — но одновременно тем распространяя мировоззрение этой группы на всю Украине, мы можем получить из её народа союзника и…
Фюрер остановил речь «Лиса» небрежным жестом руки:
— Вильгельм, используйте их в наших интересах столько, сколько потребуется. Можете обещать им автономию… Да можете обещать им все, что угодно. Когда же местные нацисты перестанут быть полезны — их ждёт участь штурмовиков Рема. Ещё одна ночь «длинных ножей»…
Канарису осталось только кивнуть — в то время как сам фюрер продолжил после небольшой паузы, с коротким смешком добавив:
— Что же касается самих «украинцев» — то можете не сомневаться, это русские… Я родился в Австро-венгрии — и знаю все фокусы Габсбургов, пытавшихся удержать развалившуюся империю. Они настраивали хорватов против сербов — и украинцев против русских, стремясь не допустить их единения в случае войны. Хотя по обе стороны границы жили одни и те же недочеловеки… Между тем, украинцы были представлены в Галицком сейме заместо русских лишь в 1895-м году — таким образом, этот «народ» старше меня всего на четыре года. Вы не находите это странным, Вильгельм? У нас нет никаких «союзников» на Украине — есть только слуги и помощники.
Вице-адмиралу осталось лишь согласно склонить голову, принимая все доводы фюрера — в то время как последний пафосно закончил собрание:
— Итак, камрады, жребий брошен! Война!
Все присутствующие разом поднялись из-за стола, синхронно вскинув руки в нацистском салюте — после чего фюрер обратился к Гессу:
— Рудольф, я прошу тебя остаться.
Некоторое время спустя, когда лидер германских нацистов остался наедине со своим заместителем, он обратился к нему, уже не сдерживая раздражения:
— Это столкновение спутало все мои планы! Сталин не стал бы заключать мирного договора, если бы изначально готовился к драке… Это все наши вояки, желающие успеть проглотить лишний кусок, жаждущие новых наград и славы! Сдался им Лемберг сейчас⁈ Через пару лет он все равно стал бы нашим… Но уже после того, как мы заняли бы Францию — обезопасив свой тыл в войне с большевиками!
Несколько обескураженный такой отповедью, Гесс растерянно заметил:
— Н-но мой вождь… Тогда я не понимаю, почему вы…
Однако на сей раз хозяин вагона обрушился с критикой уже на своего секретаря:
— Не понимаешь «почему»? А кто первым заговорил про национальный позор в случае, если мы спустим большевикам разгром Шернера в Лемберге⁈
Однако приступ ярости оказался довольно коротким — фюрер быстро взял себя в руки, продолжив уже совсем иным тоном:
— Впрочем, все это было бы не так и болезненно, не будь это правдой… Армии уже достаточно потери фон Фрича и отставки фон Бломберга. Моё бездействие в ответ на столкновение в Лемберге генералы не простят…
И тут же перевод темы разговора в совершенно иное русло:
— Рудольф, теперь нам жизненно необходимо донести до Невилла такую простую, но столь важную мысль: если бритты хотят поучаствовать в разделе России и урвать себе вкусные куски… То во-первых, англичане обязаны лишить всякой поддержки Кароля II — тем самым мы ускорим приход к власти Антонеску и «Железной гвардии». Румынская нефть обязательно потребуется нам в войне с Россией!
Гесс лишь молча кивнул, соглашаясь с фюрером, в то время как тот продолжил:
— Во-вторых, финны должны предоставить нам не только плацдарм для наступления на Петербург — они также обязаны вступить в войну на нашей стороне. Пусть английский посланник постарается убедить Маннергейма… В-третьих, польское правительство должно костьми лечь, но не дать своим воякам драться в союзе с большевиками, как в Лемберге! И, наконец, в-четвертых — если хотя бы один английский или даже французский бомбер ударит по нашим промышленным объектам в Рурской области, то джентльменскому соглашению конец. Тогда я вспомню, что Англия официально объявила нам войну — и тогда немецкие подлодки начнут в Атлантике свободную охоту!
— Плеть и пряник, мой вождь, плеть и пряник… Но я уверен, что лорд Чемберлен не проявит сейчас столь преступной политической близорукости!
— Очень на то надеюсь…
Глава 11
… — Швыдче, швыдче работайте! Время дорого, времени у нас в обрез!
На самом деле ляхи не нуждаются в моих понуканиях — запасники копают на совесть, оборудуя целую сеть разветвленных траншей с отсечными ходами, укрытиями в виде «лисьих нор», запасными позициями, спешно укрепляя деревом стенки окопов. Отдельные группы роют специальные танковые капониры — там, где кроны деревьев наиболее густо смыкаются над головой; чтобы спрятать крупную боевую машину по самую башню (а БТ-7 габаритами не сильно-то уступает «тридцатьчетверке»), необходимо вырыть довольно большую яму! Да ещё и оборудовать её спуском-аппарелью…
У меня осталось меньше половины танков — из которых свыше трети получили серьёзные повреждения. У комбата Акименко и в группе Чуфарова в общей сложности уцелело всего пять танков — из четырнадцати, начавших штурм высоты. Советские конструкторы хоть и усилили броню на БТ-7, но немцы расчетливо подпускали наши машины на близкую дистанцию — и били в упор, наверняка. Сказалась и насыщенность егерей пушками — каждую высоту защищало по восемь «колотушек» и два зенитных автомата. Плюс мины и некоторое число трофейных противотанковых ружей, кои сами поляки не успели толком освоить…
Увы, атака на высоту 324 «бескровной» также не получилась. Имея в своём распоряжение по взводу танков (три машины у Кругликова и две у Михайлова), а также два пушечных бронеавтомобиля и два старых польских «Рено»,
