Комбриг. Сентябрь 1939 - Даниил Сергеевич Калинин
После короткой паузы Иосиф Виссарионович с невеселой усмешкой добавил:
— Ведь если начнётся война, комбриг добыл на ней первую победу — а победителей, как известно, не судят…
Лев Захарьевич Мехлис после этих слов злорадно усмехнулся. Он не любил ни Фотченкова, ни Голикова, ни кого либо ещё из политических руководителей, решивших вдруг податься в строевые командиры. А хорошо зная вождя и понимания его с полуслова, он ясно понял и смысл его ответа: если война начнётся, Фотченков останется на своём месте и продолжит воевать. Но если нацисты согласятся закрыть глаза — взамен, допустим, на публичное наказание командира, едва не развязавшего конфликт, самонадеянный комбриг тотчас пополнит когорту британских шпионов со всеми вытекающими в лице высшей меры… Хотя зачем британских — польских! Вон как быстро договорился с белополяками о совместном ударе против немцев! Значит, завербовали, значит, с самого начала действовал в их интересах, провоцируя войну СССР и Германии ради спасения Польши… Это даже может быть правдой, исключать ничего нельзя.
Ну а если нет — и что же? Разве одна невинная жизнь стоит большой войны?Конечно же нет!
И это даже не математика. Это политика…
Спустя некоторое время ближний круг разошёлся — и Иосиф Виссарионович остался наедине с Берией:
— Лаврентий, если начнётся война, Фотченков нам нужен — его опыт взаимодействия с поляками в боях против немцев следует распространить на всю польскую группировку, уже сдавшуюся нам… А также те части, что продолжают сопротивление германцам. И во главе польской Красной армии взамен сбежавших генералов поставить командира Львовского гарнизона — возвысим его, а он уже верно станет служить нам…
Нарком НКВД энергично кивнул, наедине позволив себе перейти на ты:
— Сделаем, Иосиф.
— И вот ещё что… Нужно внимательнее присмотреться к украинским националистам. Если они позволяют себе атаковать наши части в спину, то следует отнестись к ним также, как и к любому другому враждебному классовому элементу…
Глава 10
Штабной вагон специального поезда «Америка» вряд ли можно назвать роскошно убранным — как, впрочем, и ставку в «Орлином гнезде» в горах Таунус. Фюрер в быту довольно сдержан и аскетичен, не любит ярких красок и дорогих убранств. Его бункер, к примеру, имеет ровные, серые бетонные стены и обставлен самой простой деревянной мебелью… Что же, в штабном вагоне бронированные стенки покрыты деревом — в остальном лидер нацистов остаётся верен себе.
В вопросе отношения к роскоши рейхсминистр авиации Германии и командующий люфтваффе Герман Геринг является полной противоположностью своего вождя. Так, бывший командир легендарной эскадрильи «Рихтгофен» и друг «Красного Барона» уже отстроил себе шикарное поместье «Каринхалле» недалеко от Берлина — причём за счёт казны. Но вождь и не требовал аскетичности от своих приближенных — тем более от Геринга, так много сделавшего для прихода фюрера к власти… А абсолютно успешные действия подшефного генерал-фельдмаршалу люфтваффе в Польше лишь вознесли Геринга, укрепив его итак незыблимое положение в империи.
И тем не менее, в эту ночь сильно располневший после ранения в пах герой «Великой войны» был напряжен и сосредоточен. Как, впрочем, и прочие собравшиеся в штабном вагоне фюрера — за исключением, разве что, Рудольфа Гесса.
— Война с Россией нам сейчас невыгодна, мой вождь. Бесконечно невыгодна! Огромные расстояния — и приближающаяся осенняя распутица. Не говоря уже о том, что полутора миллиона солдат нам просто не хватит, чтобы оккупировать — а главное, удержать столь огромные площади! И даже если провести мобилизацию, где взять столько стрелкового оружия — да банально карабинов, чтобы обеспечить ими новые дивизии? Стоит ли также напоминать фюреру в присутствии начальника верховного командования вермахта, что у нас банально нет планов войны с Россией⁈
Генерал-полковник Кейтель, чем-то похожий на готовящегося к драке бульдога, бросил в сторону Геринга непризненный взгляд. Но заметив внимательный взгляд самого фюрера, обращенный уже в его сторону, встал навытяжку:
— Мой вождь! Следует отметить, что польских трофеев, а именно карабинов «маузер» поздних серий, ручных и станковых пулеметов вполне достаточно, чтобы хоть сейчас вооружить ещё полмиллиона зольдат. И пусть новые части будут уступать в выучке и оснащению кадровой армии, однако они вполне смогут контролировать занятую нами территорию… Что же касается планов наступления вглубь России — то я считаю возможным нанести удар в направление Киева и выйти к Днепру до начала непроходимость осенней распутицы…
Взяв краткую паузу, прочистить горло, Кейтель добавил:
— В случае, если мы сумеем разбить во встречном сражение вступившие в Польшу войска большевиков… Так вот, в этом случае я считаю возможным дойти до Киева и взять под контроль богатые черноземом, плодородные земли Украины. Что касается планов наступления в этом направление… Определённые наработки у нас уже есть.
Хозяин вагона бросил в сторону генерал-полковника ещё один острый, испытывающий взгляд, после чего обратился к начальнику абвера, вице-адмиралу Канарису:
— Вильгельм, напомни — каковы силы большевиков в Польше?
«Лис» словно бы задумчиво потёр лоб:
— По данным разведки они уступают нам в живой силе, мой фюрер, практически втрое — но в авиации у нас паритет, а танковые войска большевиков могут превосходить панцерваффе и качественно, и количественно. По крайней мере, если судить по боевым действиям в Испании, подавляющее число наших лёгких панцеров уступают советской копии «Виккерса» и «Микки-Маусу».
— Если судить по Испании, их самолёты давно и прочно устарели! У большевиков нет истребителя, способного угнаться за «мессершмиттом» — и как только мы разгромим их в небе Польши, наши бомбардировщики сожгут танки врага прямо в походных колоннах!
Слово взял Рудольф Гесс, ближнее лицо и старый сподвижник фюрера; фактически — его личный секретарь, хотя и имеющий должность рейхсминистра… Как и большинство прочих сподвижников фюрера, Гесс воевал на фронтах Великой войны. В том числе дрался с русскими в Румынии и не единожды был ранен — что естественно, не добавляло ему симпатий к презренным славянам… Уже под конец войны он стал боевым летчиком — а в 20-х был активным участником боев с рурскими и баварскими коммунистами.
Став секретарём вождя нацистов после совместного тюремного заключения, Гесс одновременно с тем стал и его заместителем по партии НСДАП. И хотя Рудольф отошёл от дел армейских, но испанским опытом «легиона Кондор» всячески интересовался. Особенно, действиями авиации… Этот мужественно-красивый,
