Инженер Петра Великого – 8 - Виктор Гросов
Мы набрали высоту и направились в сторону острога. Я выждал немного и крикнул:
— Давай!
Механик с силой навалился на рукоятку. Над полем боя, над ревом тысяч людей, разнесся леденящий душу, потусторонний вой. Он не был похож ни на один звук, известный в этом мире: ни на рев зверя, ни на скрип телеги, ни на вой ветра — пронзительный, вибрирующий, рвущий душу звук, идущий прямо с небес.
Тысячи голов разом вскинулись вверх. Атака, казавшаяся неудержимой, захлебнулась. Казаки замирали на полушаге, роняя лестницы и опуская сабли. Их лица, обращенные к нам, были искажены первобытным ужасм. Они увидели два огромных, невиданных чудища, медленно плывущих в дымном небе и издающих нечеловеческий вопль.
— Шумовые! По готовности! — скомандовал я.
Двое моих гвардейцев взяли холщовые мешки. Внутри каждого, помимо основной смеси из магниевой стружки и селитры, находилась хрупкая стеклянная ампула с кислотой — простейший химический инициатор с небольшим грузиком.
— Огонь!
Ударив по мешкам и раздавив ампулы, они тут же сбросили их за борт. Четыре мешка — два с моего борта, два с ведомого — полетели вниз, в самую гущу штурмующих у пролома в стене. Несколько секунд падения, а затем земля взорвалась беззвучным, ослепительным светом. Четыре ярчайшие вспышки, каждая ярче полуденного солнца, на мгновение выжгли все краски мира, оставив лишь черные силуэты и белое, режущее глаза пламя. Мы хотя и подготовились, зажмурились и прикрыли глаза, все равно заметили. Следом ударил звук — оглушительный хрясть, от которого заложило уши даже у нас, на высоте.
Психику атакующих сломало. Сочетание воя с небес и слепящих огненных вспышек на земле оказалось сильнее боевого азарта. Суеверный ужас перед «небесной карой» и «громом Божьим» запустил цепную реакцию. Началась суматоха. Люди бросали оружие, отталкивая друг друга, пытаясь убежать как можно дальше от проклятого места. Некоторые просто падали на колени суеверно крестясь. Штурм превратился в паническое бегство.
Холодное удовлетворение. Получилось. На стенах острога, в проломах, появлялись фигуры защитников. Они стояли, ошеломленно глядя на нас. Их боевой дух возрождался из пепла.
Мы выиграли им время. Драгоценные минуты, может быть, часы. Однако вдали, за рекой, казачьи атаманы, оправившись от первого шока, уже пытались остановить бегущих.
Самые хладнокровные атаманы рубили саблями паникеров, криками и угрозами сбивая бегущих в сотни. Первый шок прошел, на смену суеверному ужасу в их крови закипала ярость. Они перегруппировывались. Через полчаса, час максимум, это будет налет разъяренных волков, стремящихся разорвать то, что их напугало.
Второй атаки нам не пережить. Нужно было вырвать у них сердце. Лишить самой возможности воевать.
— Высота — двести! — скомандовал я. Федотов, поддав жару в горелку, заставил наш аппарат снова набирать высоту. — Медленный круг над лагерем! Искать арсенал!
У Прута я тогда промазал, нужно реабилитироваться. На моих губах играла наверняка безумная улыбка.
Моя подзорная труба жадно впивалась в детали вражеского стана, раскинувшегося в излучине реки. Логика войны проста и неизменна во все века: армия — это люди и логистика. Артерии, по которым течет ее кровь — порох, свинец, провиант. Перережь главную, и самый могучий организм истечет кровью. Я искал их «пороховую бочку».
И нашел. В стороне от основного лагеря, в неглубоком, заросшем кустарником овраге, их с головой выдавала чрезмерная охрана. Десятки конных дозорных оцепили ничем не примечательное место, откуда к штурмующим отрядам и обратно сновали крытые рогожей повозки. Там. Без сомнения, там был их главный запас, и командовал всем этим какой-то буйный атаман.
— Вижу цель! — крикнул я, указывая на овраг. — Готовить «Изделие-1»!
Это были опытные образцы простейших снарядов. Четыре сигары, начиненные густой смесью на основе «резиноида», фосфора и селитры. Эдакий хирургический инструмент, которым мне предстояло провести сложнейшую операцию. Тросики «щук» только не успели сделать, слишком уж спешили, поэтому сделали все проще.
— Федотов, на управление! Ведомый, за мной! Заход с юга, против солнца, на предельно малой высоте!
Приказ передали.
Шанс был один: снизиться до ста метров, подставившись под огонь сотен ружей, чтобы я мог прицелиться. Солнце за спиной должно было хоть немного ослепить стрелков на земле.
Мы пошли на снижение. Земля стремительно неслась навстречу. Распластавшись на дне гондолы, я прильнул глазом к своему примитивному прицелу — простой деревянной рамке с перекрестием из конского волоса и медным отвесом, показывающим угол.
— Левее, левее… Держи… Так, хорошо! — выкрикивал я команды, пытаясь поймать в перекрестие едва заметную точку — крытую повозку, стоявшую чуть в стороне от остальных. По всем признакам, именно в ней хранили самое ценное и опасное: фитили, запалы и порох.
С земли ударили первые выстрелы. Пули со злым сухим щелчком принялись прошивать оболочку. Несколько попали в гондолу, выбив прутья и оставив рваные дыры. Один из гвардейцев охнул, схватившись за плечо.
— Высота сто! Скорость… — лихорадочно делая поправки в уме, я учитывал снос от ветра. — Еще немного… Есть!
Цель замерла в центре перекрестия.
— Пуск!
Механик, не отрывая взгляда от меня, замкнул контакт на распределительном щитке. Наша последняя энергия, накопленная в цинковых батареях, ушла, чтобы дать жизнь огню. Ведомый повторял за мной.
С глухим шипением четыре огненных хвоста сорвались с подвески под гондолой — четыре огненных пальца, указующих на цель. Секунда полета, показавшаяся вечностью.
Я не отрывался от прицела. Первая ракета ушла слишком высоко, перелетев овраг. Вторая и третья легли с недолетом, бесполезно догорая в мокрой траве. Неужели не получилось?
Ан-нет! Четвертая шла точно. Прямо в укрытый верх арсенала. На мгновение ничего не произошло. А затем…
Взрыв был каким-то сухим, злым. Повозки разорвало на куски, разбросав вокруг тысячи горящих угольков. Этого хватило. Один из них упал на соседнюю повозку, груженую явно пороховыми бочками. Она мгновенно заискрила и вспыхнула, огонь, подгоняемый ветром, перекинулся дальше. Началась цепная реакция.
Земля разверзлась. Из оврага вырвалось пламя, там родился маленький рукотворный вулкан. Огненный шар, клубясь, поднялся на сотню метров, а следом ударила звуковая волна, которая тряхнула нашу гондолу так, что заскрипели все крепления.
Поднявшись на ноги, я ухватился за борт. Картина внизу была грандиозной и страшной. Овраг превратился в ревущий огненный котел. Взлетали на воздух повозки, рвались бочки с порохом, разбрасывая фонтаны искр. Огонь жадно пожирал все, до чего мог дотянуться.
Войско бунтовщиков, собранное в кулак, замерло.
И сломалось. Кажись, осознали полное, абсолютное, технологическое превосходство неприятеля. До них дошло, что они со
