Патриот. Смута. Том 4 - Евгений Колдаев
Интересно. Если сам пришел, а не поставлен, то может быть и верность воровскому царю шаткая. Хорошая информация, дельная, проверить ее как-то надо.
— А ты его лично знаешь. Поговорить сможешь с ним?
— Ну… Знаю. В лицо даже. В Тушине мы с ними пересекались пару раз. — Воевода выглядел напряженным, лицо скривил. — Только говорить… А о чем? Как? Он же за стенами? Мы, если войском придем, он же не выйдет. Не дурак он.
«Мы с войском» — это уже хорошо. Значит, вопросов о том идти или нет со мной — уже не ставится. Отлично.
Сказал ему в лоб:
— Чтобы город сдал и под наши знамена встал. Об этом говорить, Фрол Семенович.
Лицо старика вновь осунулось.
— И как? С земли на стену кричать?
— Письмо ему рукой своей напиши.
— Это легко. Только он же решит, что под пытками писано. Письмо, ни слова.
Что-то ты черт старый, упираешься. Как говорить, то моя забота. Ты, главное, верно скажи ему все, поясни. Связывает вас, что ли что-то? А?
— В общем, поговорить с ним как-то надо. Штурмовать Елец глупо. И мы силы потеряем и людей русских поубиваем. Зачем оно? Нет, здесь нам хитростью надо.
— Ты человек в этом мудрый. Не по летам. Раз татар побил и тут выход найдешь. — Он вновь вздохнул. — Подумаю я, как сделать это, воевода. Подумаю, но обещать не могу, что удастся.
— Вот и славно. Время пока есть. Да и письмо написать нужно обязательно.
— Сделаю.
— А теперь и отдохнуть можно.
Он кивнул, поднялся. Мы погасили свечи и двинулись в темноте в свои покои. Его там ждала и встречала Настенька. Уставилась на меня из дверного проема, поклонилась. Я головой кивнул в ответ.
Прошел в свою комнату. Все остальные, что были на этаже оказались заняты. Мои бойцы, а еще Артемий, что здесь на правах пленного гостя сидел, все заняли. Отдыхали.
Скинул кафтан, потянулся.
Завтра был сложный день. Все организовать, всех построить, заставить тренироваться, а еще наконец-то засесть с трактирщиком и Григорием. Обдумать наше экономическое положение. Дел много, торопиться надо, а силы к нам неспешно подходить будут. Тяжело. Очень сложно войска собирать, когда скорость маневра двадцать пять километров в день. И это если поспешать.
Лег на сундук, покрытый мягкой постелью, подушку обнял и провалился в сон.
Ночь прошла тихо. Да, не первая спокойная ночь в это время, в которое я попал. Но пожалуй, вторая. Петухи горланили громко, разбудили. Полежал минуту, подумал. Выспался хорошо, спустился к завтраку, который предвещал стать военным советом.
Пока сотники, атаманы и прочие приглашенные люди собирались, размещались в приемной комнате терема, я ел. Вкусная, пряная репа с морковью и луком, запеченная в печи. Уже привычная капуста. Тут без нее не обходилось ни одно застолье. Квас, прохладный, кислый, бодрящий. Отличный. Аж оскомина на языке появилась легкая.
Мяса, масла, сала не было. Постный день, видимо, а хотелось сильно. Привыкать надо, что в это время — важный момент жизни, это следование традициям православной веры и ее догматам.
Все собрались, даже братья Чершенские подошли, хоть и последними вместе с Серафимом. Им из-за городских стен все же дальше было.
После еды последовал краткий военный совет.
Филке я с самого начала поручил отправиться с Франсуа к мастеровым, пообщаться с ними, поговорить насчет копий и перековки старых наконечников в новые для пикинеров. А также со столярами и плотниками о том, как лучше делать древки должно длинны. Сделать-то нужно много и быстро. Если просто рубить, дело выполнимое, пожалуй, а если это все как-то обрабатывать надо долго, клеить — придется отказаться от Использования новых пик и применять старые, наши, русские. Более короткие.
Как говорится, за неимением лучшего используем что есть.
Дальше пошли разговоры о том, что да как формировать. Кого, куда ставить и назначать в руководство.
По факту все войско я требовал разделить на строгие сотни.
А еще на пеших и конных. Чтобы каждый отряд знал, какую задачу он эффективно может выполнить. А француз бы пояснил сотнику, что в первую очередь учить и тренировать.
Конницу готовить на рейтар, вооружить пистолетами и аркебузами. По доспешному снаряжению — либо в легкую броню, либо без нее вообще. Да, лучше было бы всех их одеть в кирасы и шлема, только где их взять? По факту выполнять они должны маневр подхода, кучной стрельбы со стремян и отступления. А потом в процессе отхода перезарядка и заход на новый круг. Здесь слаженность действий должна доводиться до автоматизма, чтобы бойцы умели маневрировать всеми, умели бить залпом, опять же всеми. И не как мы, когда татар были, из засады, а в бою. Что ощутимо сложнее. Из засады подготовиться можно, а в прямом столкновении с полем противник же будет свои маневры совершать. Удастся в засаду заманить, хорошо, но это больше исключение из правил.
Второе, это мало-мальски тяжелая конница, в кольчугах с пиками.
Да — что первые оказывались не ровня наемным рейтарам в кирасах и шлемах, что вторые не тягались в поле с латной польской конницей — гусарией. Но в противостоянии с равными нам силами Василия и Дмитрия это были бы грозные силы. Особенно если научить их слаженному маневру и копейному удару.
Коней у нас было много. Доспехов хватало как раз на сотню, даже с избытком. На две, если все татарские тегиляи использовать. Но, эта идея мне не нравилась. Все же конница в доспехах, должна быть закованной в железо. Нам не татар с луками бить, а более сильного противника.
А вот на мою версию рейтар, аркебуз и пистолей, думаю, набралось бы на две сотни, а не на одну. Что радовало. Часть казаков, самых опытных всадников и стрелков нужно переводить в кавалерию. Слаживать только их тяжело.
Начался спор кого, как, откуда.
— Воевода, у нас две сотни всадников. — Проговорил Иван Чершенский. — Да, снаряжены мы похуже. Аркебузы не у всех и пистоли тоже. Но, легкой конницей с луками и пиками мы привычны биться.
— Атаман. Да и вы атаманы воронежские. — Поднялся, навис над столом. — Я предлагаю, от города и от донцов по пять десятков самых лучших взять и собрать из них все же соборную сотню.
Не нравилось мне наличие в войсках вот этих вот странных отрядов устаревшей, вроде бы многозадачной и мобильной, но по факту
