Дух экстаза - Greko

— Вы этого не сделаете, сэр! Не нарушайте закон! — отмер молчавший до сей поры Фриц.

— Ося, заткни ему рот! Можешь использовать грязные носки.

— У меня все чистые! — возмутился Ося, превратившийся в Америке в чистюлю и менявший носки каждый день. Как-никак ходил со мной на Биржу и привык соответствовать.

— Не тупи! Можешь у немца с ноги стянуть, можешь его платком воспользоваться.

— Так бы сразу и сказал, — буркнул обиженно Ося, вытащил из кармана белоснежный платок и выключил Фрица из компании беседующих.

— Ну что, Чарльз, будем колоться? Или хочешь на брюхе ожег заиметь, — для убедительности я дернул кверху его рубашку, выставив на показ белое тугое полушарие, зримое доказательство вредности свиных колбасок и прочих жирных вкусностей для человеческого организма.

— Не надо, сэр, остановитесь, — заголосил толстяк. — Скажу все как на духу. Мне нечего таить. Нас за вами отправил мистер Холик.

— Вот как. Неожиданно, — я в третий раз за день услышал это имя и заинтересовался. — Что ему от нас нужно?

— Не могу знать, сэр. Но он был очень на вас сердит. Приказал с вами не церемониться. «Притащите его ко мне за шкирку и сделайте посговорчивее», — вот его слова, с которыми он нас к вам отправил.

— «Сделайте посговорчивее», — задумчиво повторил я. — На вашем полицейском языке, полагаю, это означает крепко намять бока?

— Да, сэр. Фриц для этого захватил с собой «билли».

— С вами еще кто-то? — напрягся я не на шутку.

— Нет, сэр. «Билли-клаб» — это короткая деревянная дубинка. Есть еще дневная и ночная, но они неудобные при штурме квартиры.

— Вот эта, что ли? — я кивнул на валявшийся рядом с маузером короткий «демократизатор».

О’Нил энергично закивал.

— Фриц, ты такой жестокий, что готов бить незнакомого тебе человека? Ай-яй-яй!

Немец, не имея возможности ответить словами, выдал целую пантомиму, смешно вывернув голову. Изобразил лицом, что потомок тевтонов — самый мирный человек на свете, главная цель которого — снимать кошечек с деревьев и переводить старушек через проезжую часть. Так я и поверил. Вы мне еще за негров, полицейские гады, ответите! Ой, сори-сори. За афроамериканцев.

— Черт с ним, с Фрицем. Объясни, кто такой Холик?

— Очень важная персона, сэр. Правая рука самого мистера Джи Пи.

— Ты про Моргана?

— Так точно, сэр.

— Интересненько. Что могло понадобиться от меня самому влиятельному человеку в Нью-Йорке? Даже его главному помощнику. Где я — и где они, эти напыщенные дедушки в цилиндрах?

— Не могу знать, сэр. Но предполагаю, дело связано с паникой на Бирже.

Я задумался. Происходящее мне категорически не нравилось. Вмешательство в мою жизнь больших шишек с Уолл-стрит ничем хорошим закончиться не могло. Эти люди не приемлют отказов. В следующий раз за мной придет толпа громил, спеленает как мумию и притащит на стол к этому Холику со словами «Кушать подано!». Возможно, с крайне неприятными для моего организма последствиями.

— Что, вот прямо посреди ночи попремся в гости?

— Никак нет, сэр. Утром мы должны были привезти вас на Статен-Айленд.

— На своих двоих или как?

— Как получилось бы, сэр, — не стал юлить Чарльз, вызвав у Фрица предупредительное мычание.

— Хороший мальчик, — одобрил откровенность толстяка. Сразу видно: человек встал на путь добровольного сотрудничества со следствием. — И что, даже мысли не было пошарить у нас в карманах? В жизни не поверю, что вам не пришла в голову идея нас обчистить.

Фриц снова замычал, и мне пришлось нагнуться, чтобы влепить ему подзатыльник.

— Честно признаться, сэр, такая идея у нас возникла, — с полной откровенностью ответил О’Нил, будто и не заметив надругательства над напарником.

— Что с бою взято, то свято, да? — толстяк утвердительно моргнул.

Мне надоело над ним нависать.

— Парни, развяжите офицера и посадите в кресло.

Изя и Ося принялись ворочить борова, освобождая от веревок. С трудом вздернули его на ноги. Проводили до кресла у камина. Помогли усесться. Нежно, как заботливые племянники с любимым дядюшкой.

Я расположился напротив, спрятав Боуи в ножны. Вытянул ноги к камину.

— Почему Статен-Айленд? Где вообще эта дыра? — продолжил свой допрос.

— Статен-Айленд — это остров к югу от Нью-Йорка. Как я понял, сэр, мистер Морган проводит там встречу с несколькими важными людьми. Мистер Холик, как всегда, с ним. Отбыли еще сегодня. В особняк Конференц-холл.

— Как туда добраться?

— Паромом. Нас ждут не раньше восьми утра. Сэр! Я вижу, вы разумный человек, а вовсе не такой отморозок, как сообщили ирландцы. Давайте, как рассветет, отправимся вместе на Статен-Айленд. Без взаимных угроз, без членовредительства. Вы встретитесь с мистером Холиком и все обсудите, как подобает истинным джентльменам.

Да уж, в систему жизненных координат плотненького полицейского легко вписывалось представление о джентльмене, как о человеке, способном оказать вооруженное сопротивление «фараонам» и грозить им пытками. Хотя о чем это я? Мой горлорез получил свои имя благодаря не менее активному «джентльмену», походя прикончившего кучу народу. Америка — этим все сказано!

Ехать, не ехать? И хочется, и колется… Могу ведь и не вернуться… Что там у этого Холика на уме? Поглазеть на легендарного Джона Пирпонта Моргана? Сомнительное удовольствие, да и вряд ли меня представят пред его тяжелые косматые очи. А какая у меня альтернатива? Исчезнуть из Нью-Йорка и бросить здесь награбленные миллионы? И ходить по Штатам, все время оглядываясь?

— Вот как мы поступим, офицер. Мы с тобой отправимся вместе на остров, чтобы не злить дальше мистера Холика. Надеюсь, поездка пройдет без глупостей с твоей стороны? Я даже буду настолько безумен, что верну тебе значок и кольт. Разряженным, разумеется.

— Сэр, заверяю вас: с моей стороны вы встретите только самую искреннюю признательность и любую посильную помощь!

Эка, излагает — любо-дорого слушать! И про раскаленную лопатку для пуза позабыл. Душевный человек. Впрочем, крупные толстяки обычно все такие. Добродушные.

Фриц снова замычал, активно привлекая наше внимание. То ли в туалет захотел, то ли составить нам компанию во время визита к пресловутому чеху.

— А вас, штандартенфюрер Штирлиц, я попрошу остаться! Парни, устройте офицера Фрица в моей спальне поудобнее. Когда вернусь, мы его отпустим.

… Двухэтажное поместье из бутового камня с окнами в густых переплетах, старинный Конференц-холл, пряталось на южной оконечности Статен-Айленда