Торговые войны Англии с Ганзейским союзом. Борьба на Балтике за рынки России и Речи Посполитой в Елизаветинскую эпоху - Хенрик Цинз

Еще один момент, который следует отметить, заключается в том, что рубрика Afgangshavn, в которой указывается название последнего порта захода судна перед прибытием в пролив, не всегда обозначает порт, из которого судно забрало все находившиеся на борту товары. Во время своего плавания оно часто заходило в несколько портов, но в регистрах об этом не говорится. Особенно это касалось английской торговли с Прибалтикой, корабли обычно забирали товары как из Эльбинга, так и из Данцига (если говорить о периоде после 1580 г.), а нередко и из Кёнигсберга. Еще одной серьезной трудностью при использовании регистров Зунда является отсутствие каких-либо указаний на пункт назначения судна. Мы можем только предполагать, что английские корабли, груженные товарами из Балтики, вернулись в свои порты приписки, что же касается других стран, особенно Голландии, которая занималась посреднической деятельностью в очень больших масштабах, такое предположение имело бы еще меньше оснований. Но, вообще говоря, можно признать, что во 2-й половине XVI в. еще небольшой английский флот занимался балтийской торговлей почти исключительно для обслуживания нужд собственной страны. Таким образом, представляется, что суда, зарегистрированные в регистрах Зунда с пометкой «Англия», на самом деле перевозили товары из Англии в Балтийское море и наоборот. Можно добавить, что английские суда перевозили преимущественно товары английских купцов. Иностранным купцам просто не платили за фрахтование английских судов, поскольку стоимость фрахта была очень высокой.

В заключение этих общих наблюдений желательно также упомянуть результаты наиболее тщательного исследования регистров таможенных пошлин Зунда, предпринятого А.Е. Кристенсеном, который, опираясь на результаты обширных исследований, попытался проверить надежность и ценность этого источника. Сравнив регистры с регистрами ряда городов Прибалтики, он представил доказательства, которые в некоторой степени опровергли более резкую критику Фриис. Он действительно подтвердил, что в случае с Ростком, например, в 1-й половине XVII в. до 25,7 % судов, приходящих и отходящих из этого порта, не отмечались в регистрах Зунда, но в случае со Штеттином он отметил весьма обширное совпадение между регистрами Штеттина и Зунда. Это относилось также к Стокгольму и Любеку, и прежде всего – факт, имеющий для нас особое значение, – к Данцигу. Можно добавить, что, как мы уже говорили, данные о движении судов, содержащиеся в зундском и эльбингском таможенных регистрах, довольно тесно коррелируют. Кристенсен далее отметил, что более ранние оценки масштабов судоходства через Большой Пояс были явно преувеличены. С 1429 г. этот путь был практически закрыт для кораблей Англии и других западных стран, и этот запрет строго соблюдался в XV и XVI вв. В основном Большим Поясом пользовались только ганзейские суда.

Принимая во внимание перевозки товаров через Зунд, Кристенсен подтвердил наличие контрабанды, но не обнаружил разительных расхождений между таможенными регистрами балтийских портов и записями о взимании платы за проход в Зунде. Но обнаружил довольно интересную форму мошенничества, практикуемую купцами, занимавшимися экспортом польского зерна на запад. Выяснилось, что, хотя регистры Зунда и данцигские источники – так называемая Kolekta hiszpanska – дают примерно одинаковые цифры по польскому экспорту в целом, между цифрами по ржи и пшенице существует большое несоответствие. Таможенная пошлина на пшеницу была в два раза выше, чем на рожь, поэтому очевидно, что по прибытии в Зунд купцы давали ложную информацию, значительно занижая фактически перевозимое количество пшеницы. В результате, если кто-то захочет проверить данные регистров Зунда о зерне, необходимо будет увеличить показатель по пшенице примерно на 50 % и соответственно уменьшить показатель по ржи.

Завершая свою оценку ценности регистров пошлин Зунда, Кристенсен выразил мнение, что, конечно, их не следует рассматривать как универсальный источник, способный решить все возможные проблемы северной торговли, как это делали некоторые более ранние историки. Их первостепенное значение обусловлено прежде всего их преемственностью и широтой охвата как географического, так и хронологического. Ввиду пробелов и беспорядочной сохранности других источников регистры позволяют нам восполнить некоторые из этих недостатков и часто обеспечивают ценную форму контроля, с помощью которой можно проверить другие материалы, но обычно они являются единственным источником.

Мнение Кристенсена можно полностью применить к английской балтийской торговле. Правда, в нашем распоряжении имеется небольшое количество портовых книг некоторых английских городов и несколько эльбингских таможенных регистров за 2-ю половину XVI в., но, поскольку они содержат лишь фрагментарную информацию, относящуюся только к определенным портам и определенным годам, несмотря на различные сомнения и оговорки, которые возникают в использовании регистров Зунда, последние остаются несоизмеримо важным источником информации, в особенности английского экспорта в Прибалтику.

2. Ткань

На протяжении веков шерсть и ткани были важнейшими продуктами английских ремесел и промышленности, а роль страны во внешней торговле зависела практически исключительно от экспорта тканей. Начиная с позднего Средневековья социально-экономические отношения в Англии развивались вокруг проблемы производства и распределения тканей, что касалось как хорошо известной трансформации английской деревни, так и эволюции городов начиная с XVI в. В 1553 г. Уильям Чолмели сравнил роль ткани в английской торговле с важностью серебра и золота. Он указывал, что Англия имеет возможность развивать свою внешнюю торговлю и обеспечивать себя всеми необходимыми ей товарами, прежде всего благодаря экспорту тканей. Далее он подчеркивал, что ганзейская торговля в Прибалтике, торговля италь янских городов на Востоке, а также торговля испанцев и португальцев в Африке, Азии и Америке развивались в основ ном за счет английской ткани, которую они экспортировали в эти части мира. Джон Уилер, автор известного экономического трактата, в 1601 г. заявил, что ткань является основным английским продуктом и источником значения страны. В 1606 г. великий историк Елизаветинской эпохи Уильям Камден назвал производство тканей одним из столпов английской экономики, а венецианский посол в Англии через несколько лет написал дожу и сенату, что ткань составляет главное богатство острова.

Анализ экспорта английских тканей в Прибалтику необходимо предварить хотя бы краткой информацией об основных английских центрах, производящих различные виды тканей, с указанием тех, которые были озабочены в первую очередь поставками своей продукции в Прибалтику.

Говоря в самом общем виде, английское суконное производство XVI в. можно разделить на два основных вида: 1) сукно, сотканное из кардной шерсти, и 2) сукно, сотканное из чесаной шерсти, называемое камвольным. Самым важным видом в первой категории была тонкосуконная ткань, дорогой и высококачественный материал, это была главная основа английского экспорта текстиля, в том числе в Прибалтику. Другую важную роль играла кирза, которая также ткалась из кардной шерсти, но была легче и значительно дешевле тонкосуконной ткани. Были десятки более дешевых видов кирзы, которые тоже вывозились в страны Балтии английскими