На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина
– Петр I вставал рано и спал не более пяти-шести часов в сутки. В 8 часов утра он послал гонца сказать королю, что хочет с ним встретиться. Русскому царю ответили, что король спит. Спустя два часа Петру сказали, что, хотя его величество уже не спит, никто не имеет права входить в его покои. Еще через час Петра уведомили, что король начал одеваться. Тогда Петр попросил сказать королю немедленно, что его, Петра, терпению пришел конец. Несколько сконфуженный Фридрих IV вскоре предстал перед царем. Выслушав все доводы русского государя в пользу утренней беседы, король согласился с ним, но встречаться в утренние часы отказался, мотивируя отказ силой сложившейся привычки.
Я спросила Шмита об источниках его познаний.
– В нашем университете, – отвечал он, – проведено фундаментальное научное исследование о российской политике альянсов в 1720 годах. Труд этот отмечен Золотой медалью Копенгагенского университета. Его автор – ученый-историк Ханс Баггер, защитивший еще в 1970 году кандидатскую диссертацию по русской филологии и истории России. Несколько лет он провел в Советском Союзе, занимался на кафедре истории СССР периода феодализма исторического факультета Московского университета под руководством профессора (Г. А. Новицкого. – Л. 3.). Вернувшись на родину, Баггер продолжил исследования в области русской истории времен Петра I. Ученый и поныне читает в Историческом институте Копенгагенского университета курс лекций по истории России XVIII века. Кроме того, в библиотеке университета есть немало источников, в том числе и на русском языке, по которым можно представить себе не только эпоху Петра I, но и личность этого государственного деятеля, полководца и дипломата. Кстати, у Баггера есть обширная библиотека, в ней собраны уникальные материалы о Петре Великом и его времени.
К тому же, Дания богата на места, связанные с пребыванием Петра I в нашей стране. Например, Петровская башня в Копенгагене, бывшая когда-то маяком. По ее внешней винтовой лестнице русский царь поднялся на лошади на самую вершину, чтобы обозреть оттуда представшие взору проливы и берега. Бесстрашие Петра осталось в памяти поколений. В Роскилде, некогда столице Дании, есть старинный кафедральный собор – усыпальница королей. Посередине одного из залов на столбе, подпирающем своды собора, сделаны зарубки, отмечающие рост коронованных особ. Самая высокая из них принадлежит русскому царю.
Слушая в Копенгагене датскую народную музыку, я, к сожалению, не нашла в ней сколько-нибудь ярко выраженного самобытного стиля. Правда, некоторые народные песни, выдержанные в эпическом духе, несут на себе печать своеобразия. Композиторы же скорее подражали народным мелодиям и вдохновлялись ими, нежели создавали свои собственные шедевры. Отсюда – скудость датских имен в сонме великих музыкантов мира. Даже таких крупнейших мастеров прошлого века, как Н.-В. Гаде и И.-П. Гартман, первых значительных композиторов Дании, нельзя отнести к разряду лучших музыкантов Европы, хотя они и пытались получить признание за пределами своей страны.
То же самое можно сказать и о датской живописи. Просмотрев собрание Государственного художественного музея, Датской королевской академии изящных искусств, убедилась в том, о чем читала еще в Москве: на всех полотнах датских авторов чувствовалось влияние художников Голландии, Германии, Франции. Даже родоначальники национальной школы живописи Н.- А. Абильдгаард и Е. Юель, члены Датской академии художеств, основанной в 1754 году, не избежали влияния академического классицизма и натурализма, свойственных, например, французской живописи. Однако позднее на почве реакции против иностранных влияний утверждались национально-самобытные тенденции в развитии не только живописи, но и искусства вообще. В этом отношении добрую службу сослужили художественные поиски таких мастеров, как Кройер и Туксен.
Большое впечатление произвел на меня музей знаменитого датского скульптора Торвальдссна, автора архитектурного оформления главного собора столицы Дании, памятников Джорджу Байрону в Кембридже, Фридриху Шиллеру в Штутгарте, Николаю Копернику и королю Станиславу Понятовскому в Варшаве и других выдающихся произведений.
Огромное, специально построенное на его средства еще при жизни здание в самом центре Копенгагена украшено по всему периметру живописным фризом, изображающим триумфальное возвращение Торвальдсена из Рима на родину.
В музее собраны все слепки с его работ в натуральную величину и большинство подлинников, характеризующих эволюцию его творчества. В музее представлена и обширная картинная галерея полотен современников, собранная самим Торвальдсеном. Здесь же, у стен музея, хранится л прах ваятеля.
В Государственном музее искусств Копенгагена мне показали интересные графические материалы, характеризующие русско-датские художественные связи в XVIII веке.
В Дании сохранилось множество замков из эпохи феодального дворянства, и мы посетили один из них, связанный с именем Гамлета. Это был замок Кронборг, построенный в XVI веке голландскими мастерами из красного кирпича в форме квадрата и служивший долгое время резиденцией короля Фредерика II. Зеленые шпили замка, прикрывающие сверху круглые башни, создают неповторимый архитектурный ансамбль. Я спросила гида, какое отношение к замку имеет принц Гамлет.
– Некогда Дания была воинственной страной, – услышали мы. – Ее отважным вождям-викингам удалось даже лет на 50 подчинить себе Англию. О викингах существует большая литература. Викингам поставлены памятники. В Северной Ютландии над могилой одного знатного викинга лежит большой камень со старинной надписью. Викинга звали Гамлет. Он жил в VI столетии. Сагу, о нем Шекспир положил в основу своей трагедии, совершив при этом хронологический скачок вперед на тысячу лет. Своего Гамлета, принца датского, Шекспир поместил в Эльсиноре, на месте крепости Кронборг. Гамлет получил новую жизнь, и Дания гордится именно им.
Я бродила по залам замка, и гид показывала мне покои, где был заколот Полоний, двери, у которых несчастный принц объяснялся с Офелией, зал, в котором был убит король-преступник, – она говорила так, как если бы все это происходило в действительности. Потом с вала крепости была показана тропа: по пей шествовал призрак отца Гамлета… Английские актеры в 1585 году давали в замке представление для королевской четы, а многие годы спустя ставили «Гамлета», используя покои замка как естественную декорацию.
С башен замка хорошо виден противоположный шведский берег: ширина пролива Большой Зунд, разделяющего две страны, всего три километра.
– В те времена, – продолжала гид свой рассказ, – когда Кронборг был не музейным экспонатом, а настоящей крепостью, Дании принадлежали оба берега Зунда, и корабли всех стран, проходя из Северного в Балтийское море и обратно, должны
