На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина
Я исполнила три песни из этого цикла, разные по характеру и настроению: «Как нас Юра в полет провожал», «Смоленская дорога» и «Созвездие Гагарина». В каждой из них целый мир, полный красок, чувств, мыслей. Лирика и героика нашли свое эмоциональное поэтическое выражение.
В тот день премьеры за много лет выступлений на профессиональной сцене я, признаюсь, впервые ощутила душевное смятение от значимости песенной темы, ответственности перед памятью героя, вошедшего в историю человечества.
Трудно мне далась песня «Как нас Юра в полет провожал». Долго искала свою интонацию затаенного рассказа о скорби, о боли утраты, но не хотела приближать эту песню к реквиему, столь противоречащему самой натуре Юрия Гагарина.
Едва начала «Смоленскую дорогу», как увидела в четвертом ряду молодую женщину в черном. Казалось, горе так и застыло на ее лице. Валя Гагарина… Не помню, как допела: «И светлая могила у древнего Кремля…» Слезы душили меня, сжимали горло. Спасло, наверное, то, что многие в зале, не стесняясь, плакали.
В этой песне мне слышится протест самой земли, потерявшей сына и теперь неохотно принимающей его в свои объятия. Скорбит земля, и мать Россия отдает бесстрашному открывателю и пионеру свою нежность.
А венчала программу жизнеутверждающая маршевая песня «Созвездие Гагарина» – зажигательная, темпераментная, полная света, устремленная к звездам.
Гагарин… Его именем называют новые цветы, улицы города, корабли. В его честь выбивают медали, ставят монументы. «А дети на свете играют в Гагарина. Значит, ты на планете живешь!»
Непередаваемым праздником стала для меня эта премьера программы «Героям космоса посвящается» 17 апреля 1971 года, сбор от которой поступил в фонд пятилетки.
Юрий Гагарин навсегда остался в наших сердцах.
Отец и сын Пытели
Я всегда любила и люблю врачей – тех, чью деятельность А. П. Чехов сравнивал с подвигом. Мне посчастливилось встречаться с профессором Антоном Яковлевичем Пытелем. Член-корреспондент АМН СССР, член международной ассоциации хирургов, участник многих международных конгрессов и симпозиумов по урологии, профессор А. Я. Пытель отдал отечественной медицине 60 лет жизни, основал школу советских урологов, воспитал замечательную плеяду ученых – руководителей ведущих урологических клиник нашей страны и за рубежом. Среди них академики, доктора и кандидаты медицинских наук – всего более сорока человек.
Слава Антона Яковлевича Пытеля как хирурга и уролога начала свое шествие еще во время Великой Отечественной войны. Будучи хирургом и главным консультантом эвакогоспиталей Сталинградского фронта, он творил поистине чудеса, спасая жизнь тысячам бойцов и командиров. Антон Яковлевич не считал, сколько операций он выполнил, но те солдатские треугольники, которые в большом количестве получал с передовой со словами благодарности, лучше любой статистики каждодневно подтверждали, какую титаническую работу он делал, сутками не отходя от операционного стола. При свете спиртовки операции следовали одна за другой, и хирург порой не знал даже кратковременного отдыха. Как не знал отдыха и всю свою последующую жизнь, такую яркую, интересную, напряженную и насыщенную. Свободного времени у него просто не было, не существовало, поскольку Антон Яковлевич был убежден, что стоящий ученый не имеет права тратить его безрассудно на личные нужды или свое благоустройство. И Пытель всю жизнь посвятил служению науке, целиком отдавая себя людям.
Антон Яковлевич был известен во всем мире. Многие ученые присылали ему из-за рубежа свои научные труды, журналы, книги. Он знал английский, немецкий, древнеславянский, греческий языки, умел в литературных источниках находить главное, основное и наиболее перспективное. Профессиональных секретов не хранил и своими достижениями всегда щедро делился с коллегами. Он был человеком энциклопедических знаний. Эти черты поразили меня при первой же встрече с ним.
Мне позвонили из Министерства культуры:
– Не могли бы вы приехать в Колонный зал Дома союзов и принять участие в концерте для медиков?
Могла ли я отказать? Поехала пораньше и попала на торжественное заседание. Сижу в стороне. Рядом – статный симпатичный мужчина в черном костюме со строгим сосредоточенным взглядом темных глаз.
«Какой-нибудь начальник из Минздрава», – подумала я.
– Как вы думаете, долго еще продлится заседание? – спрашиваю тихо.
– Минут двадцать, – также негромко отвечает он. – Вам как раз времени хватит, чтобы настроиться. А то сразу попадете на сцену, не скоро войдете в ритм. К песне ведь тоже надо готовиться, не правда ли?
– Правда, – соглашаюсь я.
– Вы, когда поете без подготовки, старайтесь «опирать» голос на грудь. Должно быть грудное дыхание, тогда звук пойдет сам собой, если голосовые связки в порядке.
«Ларинголог, видно», – промелькнуло в голове.
– Вообще, – заметил сосед, видимо, ничуть не вникая в суть сухой, невыразительной речи оратора, – связки должны быть вам подвластны, как скрипка рукам Паганини. Вы знаете, как он играл? Его метод заключался в использовании природных способностей и возможностей руки. Он не заучивал противные натуре позиции, трудные оттого, что они неестественны и форсированны, а играл, отдаваясь полностью во власть звуков, забывая обо всем на свете. Вы также должны петь, до конца раскрывая свои способности. Шедевры в искусстве могут быть рождены только самым глубоким человеческим чувством.
«Кто же это?» – ломала голову я.
– Помнить вам, – продолжал он, – еще надо о том, что в музыке покоряет мелодия. Понять ее красоту можно прежде всего по произведениям Шопена, главным образом его этюдам и ноктюрнам. Среди них столько лирических жемчужин, что их даже поют. Песенность эта – более хорового типа, но вам, как певице, Шопен пригодится всегда, потому что весь он в гениальном мелодическом даре. По экспрессии, совершенству гармонии ему нет равных среди великих музыкантов. К нему обращаются в минуты, когда в музыке ищут утешение, возможность укрепить дух. Ромен Роллан, например, черпал у Шопена жизненные силы, переживая тяжелые годы войны и оккупации. Как только вы поближе познакомитесь с его творчеством, так сразу поймете, какое духовное богатство оно таит.
Я взглянула на часы: пора готовиться к выступлению. И вот концерт. Знакомые имена – Владимир Васильев, Екатерина Максимова, Артур Эйзен, Ирина Лрхипова, Муслим Магомаев, Юрий Силантьев с оркестром… Выхожу на сцену и я, смотрю в зал, ищу незнакомца в черном костюме, но не нахожу.
Спустя месяца три или четыре поднимаюсь в свою квартиру на
