Вне закона. Мемуары - Сажи Зайндиновна Умалатова
В конце концов предложение было принято. Ельцин получил место в Верховном Совете СССР без голосования.
Прецедент был создан. Одно незаконное деяние - вхождение в Верховный Совет - повлекло целую серию других. Многие действия и поступки этого «государственного деятеля» стали образцом беззакония и волюнтаризма. Но все это пока еще в будущем. Впрочем, совсем недалеком...
Спустя годы к нам в офис Партии мира и единства пришел выдающийся хирург-онколог Ю. С. Сидоренко, бывший в ту пору народным депутатом РСФСР, председателем счетной комиссии по избранию Ельцина Председателем Верховного Совета РСФСР. «Никогда не прощу себе того, что сделал тогда, -сказал мне Юрий Сергеевич, - ведь на самом деле по итогам голосования Ельцину не хватало четырех голосов. А я поддался уговорам, приписал ему недостающие голоса. Это было моей роковой ошибкой».
Вот таким незаконным было вхождение во власть как Горбачева с Янаевым, так и Ельцина. И это предопределило весь дальнейший ход исторических событий. Шаг за шагом вели они страну к разрушению, к обнищанию народа, к деградации нравов и падению уровня культуры. Страна погружалась в хаос. О каком созидании и единстве могла идти речь, если сама власть была вне закона? А все, что вне закона, работает на разрушение. И этот рок по-прежнему преследует Россию...
Тем временем власть усиленно начала искать хоть что-то, что могло опорочить мое имя. Искала и не находила, и понимала, что не находит, и нервничала по этому поводу. Подключилась и пресса. В Грозном на моем заводе побывали известные московские журналисты Валерий Выжутович и Людмила Телина. Они были большими поклонниками Горбачева. «Пытались хоть что-то найти плохое, ничего не нашли!» - скажет мне позже Валерий. И я благодарна ему за честность.
- К вам прекрасно относится ваш коллектив, - сказал он при встрече, - я почувствовал, как тепло относились к вам на заводе. Мне рассказывали и о том, как вы отрабатывали во вторую смену часы, потраченные на общественную работу.
Спустя много лет он полностью опубликовал мое интервью, не изменив ни единого слова.
В связи с этим вспоминается эпизод, произошедший сразу после съезда, на Пленуме ЦК КПСС. На трибуну вышел рабочий из Сибири и торжественно заявил: «Если бы Умалатова хоть один день работала на производстве и была бы знакома с тяжелым трудом рабочего человека, который, не жалея своих сил, работает на благо Советского Союза, она бы никогда не выступила против генерального секретаря ЦК КПСС. Понимает ли она, какой моральный урон она нанесла престижу великой страны и нашему дорогому Михаилу Сергеевичу?»
Что сейчас говорит тот рабочий? Что чувствует он, вспоминая свое выступление?
Пленум проходил в Кремле, в Свердловском зале. Слушали эту речь и Горбачев, и члены Политбюро, все руководители страны. Я тоже присутствовала на этом знаменитом пленуме, так как была впервые удостоена официального приглашения. Однако меня загнали на балкон - от греха подальше. Приглашение, конечно, было странным и говорило о том, что без обсуждения моей персоны дело не обойдется. Как оказалось, меня собирались спровоцировать на поступки, которые общественность оценила бы как неадекватные. Зачем? Чтобы умалить значение поднимаемых мною государственных проблем. И поскольку кремлевские «психологи» не выполнили заказ генсека, то ему ничего не оставалось, как самому взяться за «дискредитацию Умалатовой».
Представьте себе ситуацию: я сижу в зале, а при мне громогласно с трибуны Кремля вещают, что меня не существует, что я - это не я. И все кругом, в том числе и руководство Чечено-Ингушской Республики во главе со «знаменитым» Завгаевым, сидят и молча слушают.
Втянуть меня в провокационные дебаты власти не удалось. Молча понаблюдав с балкона за разыгрываемой трагикомедией, я так же молча покинула Кремль.
...Закончился съезд, и я решила поехать в Грозный, на свой завод. Не скажу, что ехала без волнения. Кто знает, что там могло произойти за эти дни? Откуда-то ведь взялись те странные телеграммы, слухи о том, что от меня чуть ли не отрекается коллектив.
В аэропорту Внуково тяжелое настроение развеялось. Мне даже довелось пережить там несколько приятных минут. Когда я проходила через депутатский зал на регистрацию билета, весь персонал, все присутствующие в этом зале приветствовали меня радостно, как родную. Мне сразу стало как-то легче.
С особым восторгом меня встретил мужчина, назвавшийся Робертом. Оказалось, что он грузин. Он оживленно восхищался: «Господи, хоть один человек на белом свете нашелся, кто сумел сказать правду!» Никак не мог успокоиться, эмоции били через край, и он начал скупать все, что было в буфете. Когда я поняла, что все это для меня, сказала: «Остановитесь, куда я все это дену?»
- Куда хотите! Это все, что я могу сделать для вас сегодня! Вы заслуживаете несравненно большего! Весь мир я готов положить у ваших ног - вы этого заслуживаете!
Никогда прежде я не видела такого бурного восторга. Подарков было так много, что часть пришлось оставить в депутатском зале. Вдохновленная этой мимолетной встречей, я прошла на посадку в самолет.
А спустя два часа десять минут муж произнес эту жуткую фразу: «У нас уже неделю молчит телефон!»
Было понятно, что власть в Москве мечтает о расправе со мной руками моих же земляков, чтобы предать мое имя анафеме.
- Знаешь, со мной ведь практически никто теперь не разговаривает. Даже наши соседи...
- Что поделаешь, - вздохнула я. - Уж извини, создала тебе проблемы. А как на работе?
- Там все нормально.
- Конечно. Ведь там - великий русский народ. А остальное меня не волнует. И тебя не должно волновать, - попыталась успокоить я мужа.
Мои слова о великом русском народе не были пустым пафосом. На моем заводе «Красный молот» в Грозном работали в основном русские люди, и у нас всегда были дружеские, теплые, почти семейные отношения. Я была убеждена, что и сегодня, когда надо мной сгустились черные тучи, мой коллектив поддержит меня.
Я выросла среди русских, работала на заводе, где рабочие и ИТР были русскими, и состоялась рядом с ними как личность. Именно русские научили меня работать, жить и мыслить правильно.
И в последующем - в политике и в моей личной жизни -мне помогали русские люди. Они понимали: все, что я делаю, я делаю не ради себя, а ради нашей общей страны, во имя ее процветания, ее величия. В русском народе есть понимание государственности, общности, единства и взаимопомощи. Если бы у меня не было поддержки русского народа, я не то что не могла бы
