Лавка страха - София Яновицкая
Утром у меня болели даже те места, о которых я и не знал, что они в принципе могут болеть. Стоило подняться, как в голове тут же взорвалась молния. Глаза и горло горели. Я с трудом сполз с кровати и потянулся к шортам.
Жара усилилась. Солнце било сквозь оконное стекло, паркетные доски обжигали ступни. Комната стала раскаленной.
— О черт, — я повертел перед собой рваную половую тряпку, в которую превратились мои шорты после вчерашней вылазки.
Несколько минут я копался в коробке с вещами, пытаясь найти другую одежду. Ничего не отыскав, я со стоном влез в джинсы, в которых приехал сюда. Настроения это уж точно не улучшило.
Когда я спустился в кухню, оказалось, что мы забыли убрать молоко и оно скисло от жары. Я потянулся за хлопьями и уронил коробку, рассыпав содержимое по полу. Если день не задается, то сразу во всем.
За завтраком стояла непривычная тишина. Оскар еле держал глаза открытыми — на диване в гостиной спать было не очень-то уютно. Он заварил себе и Агате кофе. Я опустил в кружку чайный пакетик и смотрел, как кипяток окрашивается коричневым. Чего-то не хватало. Как будто отсутствовало что-то важное, что всегда было здесь. Я долго не мог понять, в чем дело, а потом меня вдруг словно окатило холодной водой. Агата не отстукивала ритм. У нее в руках не было барабанных палочек.
Я глотнул из кружки — чай обжег губы и горло, — выдохнул и принялся рассказывать о вещи, которую требует Марра.
Когда я закончил, за столом как будто стало еще тише. Оскар застыл с надкушенным бутербродом в руке. А вот Агата отсутствие барабанного боя тут же компенсировала криком:
— Ты издеваешься, гремлин?! Адское чудовище требует от тебя принести какую-то вещь, и мы узнаем об этом только сейчас?!
— Я был слегка занят осознанием, что это адское чудовище сожрало нашу бабушку и носит на себе ее лицо! — огрызнулся я, нервно делая себе бутерброд. — А ты нет?
Агата молча ткнула ножом в хлеб с таким видом, как будто представляла вместо хлеба кое-что другое.
— Кстати, как ты поняла, что соседки знают, что происходит? — Оскар попытался перевести тему.
— Когда мы были в гостях и они показывали фотки, тетя Галя рассказывала, что они втроем никогда не расставались, — буркнула Агата. — А значит, если Марра нападала на бабушку, они точно должны были быть в курсе.
Это было очень умно, хоть вслух я этого признавать не собирался.
— Чего хочет Марра? — Сестра шмякнула бутерброд на тарелку и прищурилась. — Что это за вещь?
— Понятия не имею, — честно ответил я. — Одно ясно: это не прадедушкин дневник — на него ей плевать.
Я похлопал по обложке дневника, лежавшего рядом на столе.
— Она сказала, что эта штука принадлежит ей. И что если я не принесу… твое яблоко у Марры… ты понимаешь, что она с тобой сделает. — Я покрутил в руках кружку, глядя, как в ней плещется чай. — А если выполню ее требование, она тебя не тронет.
— Так мы ей и поверили, — мрачно припечатала сестра.
Я промолчал. Точно так же, как о других словах Марры — о том, что она со мной не ошиблась и что нам нужно дружить. О том, что я видел глазами Агаты — так, как может только Марра.
— Погодите, — задумчиво протянул Оскар. — Мы спрашиваем, что нужно Марре. Но не спрашиваем, зачем ей эта вещь.
— Как зачем — сожрать весь город, — отмахнулась Агата.
Я уцепился за слова Оскара.
— Нет. Она и так может это сделать.
Оскар закивал, отхлебывая из кружки кофе.
— Вот именно, город!
Мы с сестрой непонимающе переглянулись, а он продолжил:
— Представь, ты — Марра…
— Нет уж, спасибо! — огрызнулась Агата, но Оскар ее не слушал.
— Ненасытная, всемогущая. Что ты выберешь — сидеть годами в одном крошечном городке, где рано или поздно закончатся люди?
— Наш прадед запер ее, — неуверенно протянула Агата.
— Вот именно! Когда выберешься из заточения, разве ты не отправишься как можно дальше от того проклятого места, где тебя держали?! Ведь люди приезжают в «Лавку страха» со всего мира, и к ним тянутся ее нити.
У меня перед глазами мелькнула картинка: Марра пожирает город за городом, страну за страной.
— Готов поспорить, она не просто так шла в комплекте с магазином ужастиков, — у Оскара загорелись глаза. — Она к нему привязана.
— И яблоня, — мрачно произнесла Агата, — должна быть посажена рядом с домом, где живет Марра.
— И автомат, — подхватил я. — Выходит…
— Что-то не дает Марре покинуть Красные Сады, — заключил Оскар.
— Погодите-ка! — я принялся листать дневник прадедушки. — Вот! — я ткнул пальцем в оборванную строчку:
Как и поклялся, храню у себ…
— Уверен, это про вещь, которую ищет Марра! Прадедушка спрятал ее, — я постучал по дневнику.
Агата полистала дневник, как будто в нем прятался недостающий кусок страницы.
— Что бы это ни было, — я отобрал дневник обратно, — раз оно держит Марру на цепи, отдавать его нельзя.
Сестра прищурилась, а потом указала пальцем на свои глаза.
— Получить от Марры мое яблоко и спастись — вот что нам нужно.
Я скрестил руки на груди.
— А как насчет папы Оскара?
Оскар нервно крутил в руках чашку с кофе.
— Естественно, мы должны вытащить его, — говоря это, Агата смотрела на Оскара, и он улыбнулся ей в ответ.
— А Петя? И вообще, весь остальной город?!
— Ты еще маленький, гремлин, и не понимаешь…
Я хлопнул по столу прадедушкиным дневником.
— Если быть взрослым значит, что тебе на всех плевать, то и не хочу им становиться!
— Я не собираюсь жертвовать собой! — взорвалась Агата. — Ты вообще хоть понимаешь своей пустой башкой, с чем мы столкнулись?!
— Я не боюсь! — выкрикнул я.
— Ну и придурок! — Сестра взмахнула руками и зло передразнила: — Только не бояться, только не бояться — больше ничего в голове нет!
Не переживу, если ты будешь бояться. У меня застрял ком в горле. А ведь на самом деле… на самом деле…
— Повелся на то, что тебе бабушка внушала, потому что мозгов нет! Тем более что, оказывается…
— Агата, — предостерегающе одернул ее Оскар.
На самом деле все это время…
Сестра отпихнула Оскара и договорила то, что крутилось, но никак не решалось оформиться в моей голове:
— Все это было вранье. А теперь по твоей милости нам погибать, да?!
В голове громко пульсировало. Но недостаточно громко, чтобы не разобрать слов сестры.
— И вообще, кто во всем этом виноват?! Кто выпустил Марру?!
Я вскочил, опрокинув кружку. Чай растекся по столу, закапал
