Лавка страха - София Яновицкая
Белла пересказала это Гале с Ветой.
Но ничего было уже не исправить.
Благодаря Беллиному отцу их мечты не успели полностью перейти в яблоко — они не превратились в ходячие пустые оболочки, им не грозила смерть через пару дней. Но то, что раньше горело внутри, у всех троих теперь превратилось в ледяной ком страха.
Вета каждый день с ужасом смотрелась в зеркало — отражение стало еще на день старее, еще ближе к тому моменту, когда она потеряет свою красоту. Какой смысл становиться актрисой, если все это исчезнет. Каждый взгляд на афиши будет приносить лишь горечь потери.
Галя так и не заговорила с тем мальчиком из класса — ведь он наверняка не обратил бы на нее внимания или высмеял перед всеми. Не говорила она ни с одним из молодых людей, встречавшихся потом, а тех, кто подходил к ней сам, отшивала. Она же точно знала, что ее никто и никогда не полюбит, — а если кто-то и притворится, то только затем, чтобы бросить ради какой-нибудь красотки.
Белла после школы уехала к матери. Поступила в институт, куда ее «пристроили», чтобы жить как все, как положено. Все любимые книги со сказками и приключениями остались в Красных Садах. Тетрадки с захватывающими историями были сожжены в камине. Остался только страх, липкий и черный, как деготь, не отпускающий ни на секунду, ни на шаг.
«Черная дыра» — называла она его в письмах Гале с Ветой, даже когда они уже превратились в тетю Галю и Виолетту Иванну. Эта черная дыра почему-то росла внутри каждой из них — с той самой ночи и всю оставшуюся жизнь. Вместе с ней, медленно, но верно, росли и черные расколы в глазах — сперва точки, потом трещинки. Когда они стали заметными, пришлось научиться пользоваться цветными линзами.
«Лавка страха» продолжала работать, но башня в доме оставалась недоступной. Еще до отъезда дочери Беллин отец замуровал вход в башню — так, чтобы невозможно было попасть даже на лестницу, ведущую к ней. От греха подальше он закрыл и проход между башней и «Лавкой».
И никто не вспомнил о том, что яблоко — то самое красное яблоко, в которое перетекли мечты Беллы, Гали и Веты, — осталось запертым в башне. Никто, кроме Марры, разумеется. Она питалась им все эти годы, крепко держа трех подруг на паучьих нитях и потихоньку высасывая из яблока их жизни. Они давали ей дополнительную силу, вдобавок ко всем тем, кто читал книги из «Лавки», ко всем ходикам, — силу, которая понадобилась ей, чтобы дождаться своего часа.
Они не погибли, но по-настоящему, полностью живы больше не были. Марра продолжала поглощать их души по чуть-чуть, день за днем. И окончательно поглотила Беллу первой.
Глава 25. Ссора
Мы брели домой. Я плелся позади. Казалось, что кроссовки весят целую тонну, так тяжело было передвигать ноги. Зато ни Оскар, ни Агата не видели, что у меня мокрые глаза.
Виолетта Иванна предлагала переночевать у них, хотела напоить нас чаем, но я не мог больше находиться там ни минуты. Остальные, по-моему, тоже.
«Я не переживу, если ты будешь бояться, — говорила она мне всю жизнь. — Страх убивает. Главное — ничего не бойся». Я всегда думал — нет, знал, — что моя бабушка — самый смелый человек в мире. И что я должен быть таким же! А на самом деле…
В ночной тишине до меня долетало шушуканье Оскара с Агатой.
— Но почему она выглядит как ваша бабушка в шестнадцать, а не так, как когда она, ну, ты знаешь, умерла?
— Думаю, Марра принимает тот облик, какой был у ее жертвы, когда она впервые к ней присосалась. Обычно-то она сжирает человека за несколько дней, а не десятилетий, — Агата осеклась и замолчала.
Я был готов поспорить, что она думает о том, что ждет ее саму. Это не шло у меня из головы вместе с целым роем других мыслей. С кем прадедушка заключил сделку на ярмарке? Что это за яблоня такая, откуда она взялась? А если попробовать ее просто срубить или сжечь? Ничего не получится, как с нашим сегодняшним планом? Теперь вся затея казалась мне такой глупостью. Конечно, Марра почуяла, что с ее яблоками что-то происходит, и явилась к дереву! Если бы мы не пошли туда, если бы нам удалось уехать, как просила сестра, она была бы в безопасности. У нее были бы ее обычные зеленые глаза! Как у меня, у мамы и у бабушки. Ох, нет, ведь оказывается, всю мою жизнь бабушка носила цветные линзы, пряча черные трещины.
Мы молча зашли в дом. Он встретил нас темнотой и тишиной. Я подумал, что с того момента, как мы сюда приехали, еще не было ни одной нормальной ночи.
— Даже не знаю, что хуже, — пробормотал Оскар, — стать зомби за пару дней или жить до старости в постоянном страхе.
Агата мрачно хмыкнула.
— Вряд ли Марра предоставит нам выбор.
Я вдруг понял, что участь бабушки и Виолетты Иванны с тетей Галей может настигнуть мою сестру в любой момент. Да, для того чтобы вытянуть Агатину мечту полностью, Марре нужно снова подловить нас и установить с ней зрительный контакт. Но если она решит просто съесть то, что уже успело перейти в яблоко?! Я представил, что Агата начнет бояться всего того, что она так любит. Так никогда и не будет играть в группе, никогда не станет выступать, больше ни разу в жизни не притронется к барабанной установке. Никогда — какое жуткое слово.
Я должен остановить Марру. Другого выхода просто нет. На то, чтобы раздобыть неизвестно что и неизвестно где и принести это ей, оставалось меньше суток — а я понятия не имел, с чего начать!
— Вот еще что, — неуверенно начал я.
Оскар и Агата обернулись ко мне. У Оскара под глазами залегли темные круги, словно он не спал уже месяц. Сестра обхватила себя за плечи, как от холода, — и это когда от жары волосы прилипали ко лбу.
— Давайте поспим, — сказал я совершенно не то, что собирался. — Утром во всем разберемся.
Не дожидаясь ответа, я протопал по лестнице в свою комнату, еле стянув одежду, упал
