Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева
— Что нам это дает? — спросил Ермилов. — Кроме того, конечно, что мы раскрыли убийство.
— Мне лично ничего. Добавится статья Рустемову, и только, — Горюнов откинул голову на спинку кресла, изучил трещины на потолке и в задумчивости достал сигарету, зажал губами. — Да не буду курить, не сверкай глазами, мне так лучше думается. Я могу поприсутствовать на допросе Стеценко?
— О господи! — Олег был с Горюновым сейчас в кабинете наедине. — Может, ты скажешь, что и с Плотниковым этот вопрос согласовал? Мне самому пришлось запрашивать особое разрешение, договариваться со следователем, который вел дело. А у тебя все просто…
— Это гнусные инсинуации! Я запросил свое руководство, то есть Уварова. И Анатолий Сергеевич утвердил это с твоим Плотниковым. Так что я чист перед законом.
⁂
Фотографию Стеценко Кулаков повертел в руках, даже повернул, словно надеялся увидеть там романтическую подпись «Кого люблю — тому дарю» или нечто подобное. Бросил ее на стол.
По телосложению он неуловимо напоминал Демченко. Оно и понятно, тренировали одну и ту же группу мышц, оба пловцы. Бритый почти наголо, со шрамами на черепе, выглядящий довольно молодо, с грубой внешностью жестокого человека, с голубыми водянистыми глазами, с крупными руками торчащими из рукавов синей водолазки. Кисти рук тяжелые, перевитые венами — натруженные руки. «Скольких он убил?» — подумал Ермилов.
— Это Правник. Как зовут на самом деле, понятия не имею. Мне дали с ним связь. Сказали, что он будет в Крыму, но может подъехать в Херсон, если потребуется.
— Что вам могло от него понадобиться?
— Оружие, — спокойно отреагировал на этот вопрос Кулаков. — Если бы удалось проникнуть без такого шума, какой у нас получился… — он засмеялся. Смех прозвучал зловеще. Он щедро пересыпал речь матом. — Перестрелку посреди города я вообще-то не планировал. Мы бы осели в городе и вели диверсионную работу. Так сказать, боевое подполье. Вот тогда и пригодился бы Правник. У него российское гражданство, он мог свободно перемещаться, делать для нас закладки в оговоренных заранее местах.
— Эдуард Александрович, а этих людей знаете? — Ермилов выложил перед ним фотографии Демченко и Гончар.
— Мы служили вместе в семьдесят третьем, — Кулаков приподнял одну бровь. — Странно…
В процессе допроса Ермилов понял, что бровь у него дергается не от удивления, а скорее всего, от контузии, полученной в Иловайском котле. Кулаков вообще оказался безэмоциональным типом, по выражению его лица понять что-то было сложно.
— Что именно?
— Как раз об этих двоих расспрашивал меня Правник еще в Киеве. Нас знакомили в столице. Я подъехал в Броварский район, там у гуровцев база не только дроноводов, но и по подготовке агентов-диверсантов. — Кулаков усмехнулся, продемонстрировав пару металлических зубов. — Я, грешным делом, подумал, что меня хотят определить в инструктора… Встретились в учебном классе. Познакомил нас офицер ГУР — Роман.
— Он? — Ермилов предвидел такой расклад и запросил из Москвы фото Черкасского, полученное в ходе операции «Пилот», гуровцы тогда, вопреки всем правилам конспирации, напрямую, показывая свои лица по видеосвязи в мессенджерах, разговаривали с российскими пилотами, пытаясь их завербовать.
— Так точно, — согласился Кулаков. — Роман пояснил, что на вражеской территории нам придется работать вместе, поэтому личный контакт важен. Ну и попросил рассказать Правнику о некоторых моих бывших сослуживцах. Особенно их интересовал Филя, то есть Демченко. Алена постольку-поскольку. Их заинтересовало то, что у них отношения, а Филя бегает за ней как щенок.
— Вы знаете человека с псевдонимом Визирь?
— Не помню такого, — пожал плечами Кулаков.
— С английской спецслужбой вы имели контакты?
Кулаков занервничал, насколько это можно было понять по его невозмутимой физиономии. Он поерзал на стуле и спросил:
— Разве вы не знаете, что они у нас как хозяева шастают по территории Центра? Лично не пересекался. Но большинство наших спецопераций и диверсий их аналитики просчитывают.
— Имя Кристофер Доннелли вам знакомо?
— Нет, говорю же, лично не пересекался. Я не из руководящего состава. Сам исполнитель. Иначе какого лешего стал бы с оружием в руках лезть под пули! Я вообще боевой пловец. Нас столько лет обучали, чтобы потом банально сунуть в бой.
— Вы имеете в виду бои на Донбассе?
— В Херсоне тоже…
Ермилов поднялся, собираясь уходить.
— Вот тут вы лукавите, Эдуард Александрович. В Херсоне вас явно собирались использовать по прямому назначению, для диверсий на воде. Не преуменьшайте вашу значимость.
Кулаков отмахнулся:
— Мне все равно сидеть, долго сидеть. Может, и планировали… Теперь-то что говорить! Мне лишний срок не нужен.
Ермилов вышел из допросной с четким пониманием — Кулаков идет на сотрудничество только в вопросах, не грозящих увеличением его срока. Он имел вполне конкретные диверсионные задания, которые должен был совершить в Херсоне со своими подручными. Не вышло, так чего он будет добавлять себе статьи.
Горюнов, дождавшись в коридоре окончания допроса, просмотрел распечатку излияний Кулакова, сделанную для него Ермиловым.
— Доннелли? — переспросил он, обратив внимание на эту фамилию. — В Ливии и Сирии с подачи этого типа велась активная антирусская пропаганда. Он один из тех, кто готовил отчет о России для Комитета Парламента по разведке и безопасности. Там Россия была названа «враждебным государством, более опасным, чем Исламское государство». Говорили о необходимости на долгое время лишить Россию друзей и союзников по всему миру — это одна из главных задач MI6, а Великобритания, что давно не секрет, является центром по продвижению антироссийского лобби.
— И тут рожки Криса торчат, в деле о взрыве Крымского моста уж точно.
Стеценко привели в соседнюю комнату для допросов. Ермилов просил не уводить Кулакова, если вдруг понадобится провести с ним очную ставку.
Горюнов уселся на стул около двери, в стороне от места предстоящей схватки, где в качестве орудий битвы письменный стол, диктофон, ноутбук, на который Ермилов собирался дублировать показания Стеценко, принтер на столике у окна. При этом Петр расположился так, словно в удобном кресле — в привычной позе, вытянув длинные ноги в пыльных кроссовках. Выглядел он здесь чужеродно.
Лысина Стеценко поблескивала под лампой искусственного освещения, бакенбарды пообмялись от тюремного унылого быта, лицо выглядело встревоженным и бледно-серым. Ермилов, грешным делом, подумал, что, может, стоит вызвать врача. Но решил пока повременить, в конце концов, в следственном изоляторе есть врач, долго ждать не придется, если Стеценко поплохеет.
— Ну что, Денис Михайлович, вот мы и встретились снова. Нет желания поговорить о ваших взаимоотношениях с сотрудниками английской разведки? Молчите? А у меня для вас сегодня почти что фотоальбом.
