Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева
И еще жгучий интерес для Ермилова представляли члены диверсионных групп, которых Стеценко, несомненно, знает. Он не самое низшее звено в крымской диверсионной иерархии, выстроенной украинской военной разведкой. Он — резидент-групповод с правом осуществления вербовки новых агентов. Не зря же Стеценко мотался в Тамань, Щёлкино, Керчь — наверняка передавал поручения тамошней ячейке.
— Я тут просматривал сводки событий в окрестностях Крыма, — заговорил Ермилов, когда Филипчук закончил доклад. — Затем запросил детали у наших товарищей из Херсона. Там задержаны члены ДРГ около месяца назад.
— Четверых задержали, одного ликвидировали в районе железнодорожного вокзала, — Филипчук проявил осведомленность. — В Херсоне сейчас начата эвакуация семей с детьми и пожилыми. Тяжелая обстановка. Позади вода, впереди ВСУ. Диверсанты лезут, ведут подрывную работу изнутри, есть «спящие». Трудно. Я разговаривал с оперативниками, кто на том направлении. Там люди не то что с работы не уходят, но и не спят, кажется, вовсе.
— Так вот, искал связь других задержанных диверсантов с крымскими группами. И выяснил любопытный фактик — среди задержанных в Херсоне есть парень из семьдесят третьего. В его допросах проскользнул псевдоним Правник[44]. Мы не знаем псевдоним Стеценко, но с учетом того, что он окончил юридический колледж… К тому же этот задержанный Кулаков склонен пооткровенничать. Умный — пожизненный срок ему не нужен.
— Когда вы успели? — удивился Филипчук, достав блокнот и собираясь записывать, он смекнул, что Ермилов хочет дать какое-то поручение.
Егоров с Филипчуком переглянулись, подумав, как видно, об одном — Ермилов неутомимый максималист. Решил дожать Стеценко, а пока маринует его. Тот наверняка остался в подвешенном состоянии после первых двух разговоров с полковником.
— Должны быть у вас данные, служил ли задержанный Кулаков в 73-м, когда Морской центр базировался еще в Крыму? Если нет, тогда Инна составит запрос нашим товарищам в Москву, в профильный отдел. Интересуют годы его службы, звание, на чем он специализировался, чтобы разговаривать с ним предметно.
— Разговаривать? — переспросил Егоров.
— Его этапируют в Севастополь в ближайшее время. Как раз к тому времени нам необходимо будет иметь по нему данные. Семен, ты спросил Демченко о его позывном?
— Философ, Филя. — Филипчук спрятал блокнот в карман. — А что?
— С такой-то рожей! — Егоров хмыкнул. — Надо было отправить фото Стеценко для предъявления Кулакову, а потом этапировать.
— Мне хочется лично посмотреть на его реакцию, когда он увидит фотографию, — потер руки Ермилов.
⁂
В Балаклавской бухте, которую стискивали уже плешивеющие потихоньку к зиме горы, на зыби покачивался старенький сине-белый баркас дядюшки мичмана Юры — Ивана Борисовича, организовавшего рыбалку. Ермилов кутался в черную штормовку все того же дядюшки, старого подводника…
Широкоскулый, с обветревшим и загорелым лицом, с всклокоченными седыми волосами, придавленными кепкой, Иван Борисович разговаривал раскатистым басом с хрипотцой.
— До октябрьского похолодания надо еще успеть наловить чулары, — сказал он.
— Кефали, — негромко пояснил Юра, разматывающий снасти. Он уговорил Ермилова и Егорова выйти в море в ожидании новостей по делу и прибытия Эдуарда Кулакова в Севастополь. — А с января ставрида пойдет, недолго ждать. Глядишь, и вы тут до ставриды досидите… — он улыбнулся.
Сели в катер на набережной Назукина еще затемно. Стояла прохлада, с моря тянуло как сквозняком, небо бледно-голубое, только начавшее обретать яркий цвет после ночи. Набережная была засижена рыбаками, как мухами. Сидели они плечом к плечу. Как только ухитрялись снасти не перепутать!
Водоплавающих рыбаков в бухте собралось прилично, перемещались на самых разнообразных катерах и лодках, в том числе и надувных, разве что банную шайку не использовали, чтобы выйти в море.
Ловили на нереиса, которого Иван Борисович прикупил в Симферополе (там дешевле) в коробках по двадцать пять штук в каждой. На лиманного червя клевало отменно. Удочку Ермилову дали семиметровую, со скользящим зеленым поплавком.
Впервые за все дни длительной командировки он хоть ненадолго забыл о работе, глядя на всходящее солнце, блестящую зыбь, желтоватые горы, окаймляющие бухту, снующие вокруг лодки, старающиеся попасть на более рыбное место, блестящие серебристые узкие тушки кефали, которые заполняли белые пластиковые ведра, стоящие под небольшим навесом на баркасе. Но в самом деле лишь ненадолго все это его отвлекло. Егоров заметил, что у Ермилова взгляд стал отрешенным, полковник явно уже что-то обдумывал.
Василий в смешных резиновых зеленых сапогах, одолженных ему мичманом, сидел на корме с сигаретой. Рыба у него не клевала, принципиально и самоотверженно насаживаясь на крючки Ермилова, Юры и Ивана Борисовича.
После турецкой тюрьмы Вася начал покуривать. Ермилов пока терпел эту его манеру — очевидное подражание Горюнову, но планировал начать нещадно бороться с никотиновой заразой, когда Егоров перестанет заниматься самоедством за свой промах в Турции и немного успокоится. Двое сыновей-двойняшек научили Ермилова обращению со своенравными мальчишками, к которым он относил и Василия.
Олег в самом деле уплыл мыслями далеко, как будто по зыбкой водной глади в открытое море. Вспомнил вчерашнюю тягостную встречу с Демченко в квартире на Горпищенко.
Сперва хотел увидеться с ним уже после «препарирования» Стеценко. Но Филипчук настоял, считая, что Влад прилетел слишком подавленный. Семен опасался, как бы парень не наложил на себя руки, и настойчиво советовал полковнику с ним встретиться. «Вы на него оказываете психотерапевтическое воздействие», — пошутил он.
Влад в деталях рассказал о событиях в Стамбуле. Он показался Ермилову чересчур многословным. Похоже, таким образом справлялся с пережитым, а может, ему просто не с кем поделиться, родителям-то всего не расскажешь. Демченко готов был многое отдать, чтобы повернуть все вспять.
— Если б знал, я бы еще тогда уехал, я уехал бы… — повторял он, замерев на стуле у окна.
Ермилов понимал, что Демченко важный свидетель и его надо морально поддержать, чтобы не слетел с катушек, как того всерьез опасался Филипчук.
— Алена с вами не поехала бы. Не терзайте себя. Вы ведь не бросили бы ее. Насколько я понял характер ваших отношений, за вами она не побежала бы. А оставшись в Стамбуле, долго бы не прожила. Им она не нужна была живой. Максимум дали бы ей поучаствовать в еще одной диверсии и ликвидировали. Или… Вы упоминали ее слова, что «их группу сдали немцам». В таком случае арестовали бы в Турции и депортировали в Германию. Хороший исход ее не ждал. Поверьте. Стеценко вывели на вас и на Алену сотрудники ГУР МО Украины. Это мы знаем наверняка, причем произошло это с подачи английских
