Операция «Северные потоки» - Ирина Владимировна Дегтярева
Да, круги по воде идут, но не всегда взгляд сконцентрирован на той точке, где возникают эти круги. Информация о том, что кто-то закупает компоненты для СВУ — это те самые круги. И новые люди в населенных пунктах, в маленьких дворах, где на виду каждый незнакомец. И сигналы о появлении таких типов. И угнанные машины, на которых потом могут перебить номера и использовать такое авто для теракта, начинив его взрывчаткой.
Занимаются сотрудники угрозами реальными, а потому не всегда удается отслеживать опасности гипотетические. Хотя, конечно, есть аналитики, отсматривающие агентурные сообщения и мониторящие обстановку по тем направлениям, по которым работает каждый конкретный отдел и Департамент в целом. И все-таки…
Самое активное движение в работе спецслужб начинается либо после совершения теракта, либо после успешного задержания группы, готовящей теракт или диверсию, если их сдали или поступила упреждающая информация. Тогда начинают работать с задержанными и, отрабатывая их связи, выходят на одну ячейку за другой, начинают видеть каналы, по которым боевики добывают составляющие для СВУ, оружие, машины. Изобретательность противника создает каждый раз новые каналы, в том числе и перевода-передачи денег.
Ермилов не любил работу по горячему следу, а тем более если этот след кровавый, после смертей десятков мирных людей. Он не завидовал Горюнову, работавшему по исламским террористам и их ячейкам, окопавшимся в России. Надо было оперативно реагировать, отыскивать мельчайшие приметы присутствия банды в том или ином регионе. Держать нити множества судеб, переплетенных злой волей извне, которые предназначено оборвать в одном огненном акте безумия и убийства.
Полковник Ермилов мог действовать быстро и даже стремительно. Но удовлетворение от работы испытывал только на долгой дистанции. Когда казалось, что нет никаких предпосылок к удачному завершению дела, да и дела-то никакого, как считали многие окружающие, не существовало, а он обнаруживал законспирированные разведкой противника слабые, едва заметные следы, по которым шел неторопливо и вдумчиво, с упорством и методичностью. Увлекал своих подчиненных и руководство, все более погружаясь в тему и начиная улавливать тонкие вибрации действий противника, неощутимые многими. Как акула чувствует каплю крови, растворенную в воде за полкилометра от нее, так и он в обычных новостях, в газетной заметке, в информации из пяти строчек вдруг вычленял грядущие серьезные события.
Ермилов вообще не склонен был пенять другим, он чаще любил попинать самого себя и рвать волосы на собственной голове. Люська по этому поводу шутила, что ее Ермилов потому и растратил большую часть шевелюры — из-за излишней любви к самобичеванию.
Стоя на мосту, заглядывая в воду, откуда водолазы извлекали останки тел женщины и мужчины, Ермилов кутался в куртку. Непродуваемая ветром плащевка оказалась тут как нельзя кстати. Люська знала, что положить ему в сумку. К тому же эта куртка от дождя и ветра занимала мало места.
Едва он подумал о жене, как зазвонил мобильный, предназначенный для домашних. Ермилов не хотел было отвечать, но знал, что Люська накрутит себя от неизвестности.
В трубке зазвучал взволнованный и такой родной голос… Сейчас, когда Ермилов смотрел на дымящиеся почерневшие цистерны, на обугленные и скрюченные тела погибших, которые паковали в мешки, вернее, на фрагментированные после взрыва останки, ее голос стал хрупким мостиком к нормальной жизни, где есть еще тепло человеческих чувств, забота и любовь, а не смерть и предательство Родины. Обугленность и безнадежность уже коснулись было души тревожным холодом, но Ермилову стало чуть легче, когда услышал взволнованный голос Люськи.
— Олег, ты почему трубку не берешь?! — возмущалась она.
Ермилов отвел мобильный от уха и увидел пять пропущенных звонков. Наверное, когда летел в вертолете…
— Ты же там, а тут в новостях передают… Наверняка полезешь куда не надо!
— Я занимаюсь совершенно другим, — сердито возразил Ермилов.
— Да я уж слышу, вертолеты летают… И кстати, куда там Вася лететь собрался?
— В каком смысле?
Ермилов смекнул, что Титова перед отъездом поперлась к Егорову домой, чтобы Вика собрала вещи для благоверного для поездки в Турцию. Небось сам Егоров, великий эконом, и попросил. Он и так жалился, что пришлось здесь на ветровку раскошелиться, а в Стамбуле будет еще теплее. Но там тратиться на шмотки нет никакого желания, тем более в турецких лирах, тем более когда на горизонте родных просторов маячит лицо финансиста. А Люська с Викой общаются…
— В том самом, — Людмила Короткова, опытнейшая адвокатесса, свои источники не сдает. — Куда он намылился? Может, и ты с ним? Ты вообще домой собираешься? Командировка не подзатянулась, а?
— Не знаю. Не собираюсь, не затянулась, — в телеграфном стиле ответил Ермилов. — Даже если б вернулся, сидел бы в конторе. Все равно только по телефону услышались бы.
— Олег Константинович! — позвал Свиридов.
— Люська, не могу, — негромко сказал в трубку Ермилов. — Потом…
Свиридов терпеливо ждал около микроавтобуса, приложив козырьком ладонь ко лбу, прикрыв глаза от слепящего солнца.
— Сейчас вертолет полетит обратно в Севастополь. Следственный комитет будет работать еще несколько часов, а у ваших скоро вылет, насколько мне известно. Если вы, конечно, не планируете оставаться здесь до конца… Думали, что военный грузовик наш взорвался, — с облегчением вздохнул Свиридов. — Хотя бы тут… — он махнул рукой. — Теперь Вторая служба взмыленная будет бегать, оперативное сопровождение осуществлять. Их розыскники.
Пронзительно загудел маневровый, прибывший из Керчи, к нему подцепили часть состава, и он потащил его к берегу.
— Куда его? — спросил Ермилов, думая, однако, что для военной контрразведки тут тоже найдется работа вопреки надеждам Свиридова. Тому и в самом Крыму хватало головной боли.
— В Керчь, — махнул рукой Свиридов.
— Мне в самом деле надо в Севастополь. Пока мои будут в Стамбуле, мне необходимо отработать по Стеценко и его связям. Я вам уже говорил об этом. Могу я поработать с Филипчуком, загрузить Семена Фадеевича и его сотрудников, кого он сочтет нужным привлечь?
— Конечно! — Свиридов, кажется, обрадовался, что Ермилов не собирается с головой погружаться в расследование взрыва на мосту и не будет тут в качестве соглядатая.
— Какие перспективы запустить движение? Что спецы говорят? Есть предварительные выводы по теракту?
— К вечеру уже пустят. Тогда будет и более полный отчет. Не так пострадало полотно, как они рассчитывали, хотя гексогена очень много. Машинист поезда молодец. Успел экстренно затормозить до арок, иначе прервалось бы судоходство по проливу. Более того, быстро отцепили горящие вагоны. Представляете, что было бы, если бы полыхнули не семь, а все пятьдесят девять цистерн! Железнодорожные пути начнут функционировать, когда их осмотрят специалисты и пустят тестовый поезд. Но тоже, думаю, в ближайшее время. Задача тех, кто организовывал теракт, очевидна — мало того что политический резонанс, но и прервать снабжение наших войск.
