Дело о ночных визитах - Игорь Евдокимов
Горегляду же Корсаков заявил, что предпринял определенные меры и попросил встать на страже у гостиницы на тот случай, если тварь решит его посетить. Про то, что он практически самолично пригласил ее в гости, Владимир умолчал. Что и привело к упрекам со стороны витебского знахаря, когда они, наконец, встретились у извозчицкой биржи перед ратушей.
– А если бы она вас задушила? – не отставал Горегляд.
– Я счел, что риск оправдан, – пожал плечами Корсаков. – Помните, что народ говорит о жертвах мары? Если, конечно, мы с вами слышали одни и те же легенды…
– Что яна предпочитает молодых жертв, бо они смачней?
– Не только. Еще и потому, что им сложнее отличить явь от грез. Она даже сказала мне это лично. А я, видите ли, уже имею в этом неплохой опыт…
Он не стал уточнять, что опыт связан с бесконечными кошмарами, где его посещал зловещий двойник.
– В общем, мне оставалось надеяться, что она сочтет меня достаточно молодым, чтобы прельститься. И, должен заметить, что ваш покорный слуга оказался вполне в ее вкусе. – Корсаков самодовольно улыбнулся и растрепал волосы. – А еще – что я смогу сбросить с себя оковы сна в нужный момент. Это, кстати, оказалось довольно сложно. С одной стороны, страху я натерпелся порядочно. Очень хотелось проснуться, но я понимал, что если раскрыться раньше времени, то она успеет сбежать, поэтому нужно подпустить ее поближе. С другой… Вынужден признать, что в какой-то момент счел ее странным образом привлекательной. Боюсь представить, что сей факт говорит обо мне…
– Креста на вас нет! – пробурчал Горегляд.
– Будет вам, Христофор Севастьянович, – успокаивающе сказал Корсаков. – Все устроилось наилучшим образом.
– Так что же, это саправды была ведьма из склепа? – уже спокойнее спросил Горегляд.
– Какого склепа? – не понял Владимир.
– Ну, подвала, по-вашему.
– Чудесный язык, – восхитился Корсаков. – Не знаю, была ли она ведьмой изначально, но замуровав ее таким образом, особый корпус практически гарантировал, что из нее выйдет злой дух или тварь. Возможно, это был неприятный сюрприз, если придется отступить и Витебск перейдет обратно в наши руки. Но подвал не тревожили почти семьдесят лет, а потому месть у них вышла запоздалой.
– Да, цудоўныя справы твае, Госпадзе, – пробормотал Христофор Севастьянович. – И куда вы теперь?
– Ну, судя по всему, до смены губернатора в Витебске мне появляться не стоит, – лукаво улыбнулся Владимир. – Так что поеду в Двинск, там сяду на поезд до Варшавы, а оттуда уже в Вену. К началу октября мне надо быть в Венеции.
– Спасибо, что помогли, Владимир Николаевич, – прочувственно сказал Горегляд. – Ваш отец можа гордиться вами.
– Хотелось бы в это верить, – на мгновение погрустнел Корсаков. – Ладно, воспользуюсь, пожалуй, советом Виктора Вильгельмовича, и поеду, пока он не передумал. Буду рад снова видеть вас. Желательно – в более приятных обстоятельствах. До встречи, Христофор Севастьянович.
– Идите с Богом, Владимир Николаевич.
В открытую ладонь Корсакова ткнулся мокрый собачий нос.
– А ты вообще чуть не сожрал потенциально ядовитую тварь, так что мяса можешь не клянчить, – укоризненно покосился на пса Корсаков. – Если бы ты дал хозяину вовремя ее забрать, то она бы не успела вернуться к человеческой форме, а мне не пришлось бы объяснять появление скелета под окнами.
Волкодав смущенно потупил взор, демонстрируя, насколько ему стыдно за свое поведение.
– Ладно, – сжалился Владимир, доставая купленный по дороге кусок мяса из кармана. – Но чур, когда в следующий раз скажут «Выплюнь»…
Закончить он не успел – угощение уже перекочевало в пасть к Серому, который принялся аппетитно чавкать. Корсаков хотел было что-то сказать, но решил, что упокоенная тварь, несколько спасенных жизней, возвращенный долг (хотя бы отчасти – Горегляд сделал для него куда больше) и сытая собака – это уже неплохой результат его короткого пребывания в Витебске.
От автора
Драгоценный читатель!
У каждого из нас есть любимые города. Те, что западают в самое сердце. Мне кажется, что это не имеет ничего общего с их объективными достоинствами или недостатками. Вряд ли кто-то влюбляется в Париж оттого, что там есть Эйфелева башня, или в Рим потому, что там есть Колизей. Скорее, любимые города у нас появляются потому, что приходят к нам в нужное время. А все остальное – это просто приятный бонус.
Для меня одним из таких городов оказался Витебск. Объективно – не самый привлекательный и интересный город Беларуси. Но вот установилась у меня с ним особая ментальная связь – и люблю я его сильнее прочих. Так бывает. И я не сомневался, что однажды я должен написать о нем. Тут, конечно, больше бы подошел длинный и странный роман в духе магического реализма, но этого ждать придется еще долго (если вообще). А потому попробую временно закрыть гештальт этим небольшим рассказом о Корсакове. Вышел он простым, писал я его быстро и с удовольствием за два дня, что довольно легко сделать, если все краеведческие издание под рукой, а сюжетная канва придумана.
К сожалению, многие из тех зданий, что упоминаются в истории, сейчас увидеть уже не удастся. XX век был крайне жесток к Витебску – тут и революция, и нацистская оккупация, и своеобразные градостроительные пристрастия советской и пост-советской эпох. На улице Замковой не осталось ни одного из зданий, что можно увидеть на старых фотографиях. Полностью разрушен Николаевский собор. Нет больше костела святого Антония. Успенский собор и Воскресенская церковь были снесены и восстановлены только в начале 2000-х годов (восстановлены замечательно и живописно, кстати). Помнят старый Витебск только ратуша (вот она сохранилась, стоит на своем месте и радует горожан и туристов боем часов на башне) да двухэтажные домики исторического района Взгорье.
Губернаторский дворец, к счастью, тоже уцелел, хоть и не весь. Его внутреннее убранство было утрачено в годы Великой Отечественно, а затем сюда заехал КГБ, который занимал это здание до 2024 года, оставив на интерьерах свой неизгладимый отпечаток. Вроде бы дворец передан обратно городу, в нем планируют сделать музей. А
