Дело о ночных визитах - Игорь Евдокимов
Впервые за весь разговор, фон Валь слушал его с живейшим интересом.
– Кстати, как здоровье вашей почтенной супруги? – продолжил давить Владимир.
– Она… Кстати, раз уж вы сказали, она жаловалась на бессонницу и тяжелое дыхание, – кивнул губернатор. – А местные бездельники, врачами зовущиеся исключительно по недоразумению, лишь разводят руками.
– Виктор Вильгельмович, это просто ужасно! – воскликнул Корсаков. – После вашего приема, я решительно не имею права оставить вас без помощи. Если позволите, я осмотрю дом на предмет этой мерзкой плесени. Тем более, как я заметил, у вас ремонт, а он может разносить ее споры.
– Мне, право, неловко, – притупился фон Валь. – Но я буду крайне признателен вам за помощь.
***
Так Корсаков получил в свое распоряжение губернаторский дом (за исключением третьего этажа) и сопровождающего лакея в придачу.
К задаче Владимир подошел со всей ответственностью. Он нацепил свои очки для чтения, степенно прохаживался вдоль стен, шумно втягивал носом воздух, проводил пальцем в перчатке по столам и полкам, а потом бросал на лакея взгляды, полные такой укоризны, что бедолага уже спустя десять минут был близок к тому, чтобы спасаться бегством. Следом пристальное внимание незваного ревизора ощутили на себе работяги, делавшие ремонт. В отличие от подневольного лакея, столкнувшись с Корсаковым, они пришли к выводу, что настало время перерыва, а потому побросали свои орудия и быстренько скрылись с глаз долой. Открыв тем самым путь в подвал.
Владимир уже собирался спуститься, когда его привлекло движение на парадной лестнице. Он обернулся и обнаружил лежащую на верхних ступеньках черную кошку. Животное уставилось на Корсакова зелеными глазами, будто забыв про свойственную своему роду вальяжность и ненавязчивость.
– Ой, какая ты красивая! – радостно воскликнул Владимир и сделал вид, что собирается подняться по лестнице. – Кис-кис-кис, иди сюда!
Вместо ответа, кошка быстро вскочила и исчезла в коридорах губернаторского дома.
– Странно, обычно животные меня любят, – объявил Корсаков бедному лакею. – Видимо, хозяйская, раз так расхаживает по дому?
– Да, она живет у детей его превосходительства, – отозвался слуга.
– Да? Привезли с собой?
– Не могу знать, ваше сиятельство. Но, навроде, две недели назад подобрали. Раньше, кажется, не видал.
– Любопытно, – пробормотал Корсаков, а затем расплылся в зловещей улыбке: – Ну, что же, осмотрим, в каком порядке вы содержите подвал?
Лакей нервно сглотнул.
В подвале было темно. Свет давали только оставленные рабочими керосиновые лампы, частью на полу, частью – на стенах. В воздухе витал запах извести и гнилой древесины. Корсакову стало очевидно, что ремонт он прервал в самом разгаре. Некоторые стены обнажили кирпичную кладку, то тут, то там валялись груды обломков. Своды местами подпирали деревянные балки и клинья.
– Да-да-да, вот в таких условиях плесень и разрастается, – назидательно объявил Корсаков. Он поднял одну из ламп и принялся осматривать подвал. Под подошвами ботинок хрустела кирпичная крошка. Где-то капала вода. Пару раз Владимир чуть не споткнулся о брошенные на полу кирки и зубила. На осмотр подвала у него ушло десять минут (на пять дольше, чем ему бы хотелось), но вскоре он нашел то, что искал.
В углу Корсаков наткнулся на вскрытый кусок старой стены. За ним обнаружилась крохотная комната, не более метра в диаметре, без единого окна.
– Позвольте вопрос? – повернулся к лакею Корсаков. – Если бы рабочие нашли в подвале скелет, об этом ведь знал бы весь дом?
– Пожалуй, что так, – промямлил опешивший от неожиданности слуга.
– Вот и я тоже так считаю, – невозмутимо согласился Владимир и вернулся к изучению замурованной комнаты.
Причина его вопроса была проста: со стены свисали проржавевшие от времени пустые кандалы. Однако ни единого следа человека, которого им полагалось приковывать, Владимир не заметил. Он просунулся через дыру в кладке и в свете лампы принялся изучать помещение. Ни одного предмета мебели (не считать же подобным кандалы), да осыпающаяся от времени и влажности штукатурка. Повинуясь своему чутью, Корсаков несколько раз ударил рукояткой тростью по одному из участков стены. Штукатурка начала крошиться и осыпаться, явив взгляду кирпичи, покрытые многочисленными надписями на латыни, перемешанными с оккультными символами.
– Особый корпус, несомненно, – тихонько пробормотал Корсаков.
Помимо надписей, на стенах обнаружились многочисленные царапины. Владимир пришел к выводу, что списать их на следы рабочих инструментов не удастся. Нет, они явно были оставлены живым существом, пытавшимся выбраться из каменного мешка.
– Итак, ведьму действительно замуровали, дополнительно озаботившись защитными символами, чтобы она не смогла выбраться, – зашептал себе под нос Корсаков. – Во время ремонта рабочие пробили кладку, нарушили целостность темницы и тем самым дали маре выбраться наружу.
Он нагнулся и поднял с пола клочок черной шерсти.
– Но здесь по-прежнему осталось ее логово…
– П-п-простите, но если вы говорите со мной, то я вас не слышу, – жалобно подал голос лакей.
– Говорю, здесь ее логово, любезный, – громко и жизнерадостно объявил Корсаков. – Плесени, что его превосходительству досаждает. Ну, ничего, это дело поправимое!
Он извлек из кармана пальто мешочек и щедро рассыпал его содержимое по дну темницы.
– Замечательная смесь на основе морской соли, – пояснил Владимир удивленному слуге. – Швейцарский доктор посоветовал. Проследите, чтобы никто не тревожил эту каморку, а еще лучше – не входил в подвал. Дайте смеси денек полежать – и сами заметите, насколько легче вам станет дышать. Ха-ха, каламбур! У меня поистине восхитительные поэтические способности. Полежать-дышать, ха-ха!
Сказав это, Корсаков развернулся на каблуках и с лицом, преисполненным чувством выполненного долга, направился к выходу из подвала. На первом этаже он попрощался с лакеем и попросил передать губернатору заверения, что в ближайшее время мучившие его супругу хвори отступят.
– И помните – ни шагу в подвал, – грозно сказал Владимир перед выходом. – Завтра я вернусь убедиться, что все прошло правильно. Это очень важно. Если я не смогу удостовериться, то все труды пойдут прахом. Поняли меня?
Лакей прилежно кивал, всем видом демонстрируя, что готов на все, лишь бы странный господин наконец-то оставил его в покое. Корсаков снисходительно похвалил его (если фразу «Выше нос, любезный, вы не так безнадежны, как может показаться на первый взгляд!» можно назвать похвалой) и покинул дворец.
Все это время за ним неотступно следили изумрудные глаза затаившейся на втором этаже кошки.
***
Дальнейшие действия Корсакова, если бы кому-то вздумалось за ним проследить, также вышли довольно занятными и, на первый взгляд, хаотичными.
Первым делом он направился на северную окраину Витебска, навестить Горегляда. Они долго о чем-то шептались в покосившемся деревянном домишке, где обитал Христофор Севастьянович,
