Дело о ночных визитах - Игорь Евдокимов
***
– Любопытно… – протянул Корсаков.
Погода перед его приездом смилостивилась, а потому в верхнем городе было сухо и относительно чисто. Горегляд рассказывал ему свою историю на ходу, пока они петляли по улочкам, которые Владимир нашел в меру симпатичными. Люд здесь был самый разный, и речь неслась на многих языках сразу. Чаще – на белорусском или идише, но русский тоже встречался.2
Христофор Севастьянович закончил свой рассказ, когда они оказались на гребне холма у Успенского собора. Утопающий в зелени город медленно, но верно одевался в осеннее золото, однако солнце по-прежнему пригревало. Оттого и история о ночном душителе могла показаться нереальной. Для человека, который не сталкивался с существованием сверхъестественного, конечно.
– Итак, у нас есть некое существо, которое, предположительно, обращается в кошку, проникает в жилище людей, душит их, после чего возвращается в губернаторский дом? – резюмировал Корсаков.
– На першы погляд3, да, – ответил Горегляд.
– И тварь это или дух мы не знаем?
– Нет. Але следы оно оставляет.
– Значит хотя бы отчасти оно материально, – покивал Владимир.
В его открытую ладонь ткнулся мокрый собачий нос.
– Наглость твоя не знает границ, – фыркнул Корсаков, поворачиваясь к волкодаву. – Нету больше мяса. Ты все съел. Приличный такой кусок.
Серый шумно вздохнул и улегся на землю.
– Меня в губернаторский дом не пустят даже на порог, – произнес Горегляд. – А источник хворобы этой там сидит. Але вы туда проход имеете. Только как это все сделать, чтобы никто вас не заподозрил…
– Это как раз понятно, – ответил Корсаков. – По прибытии в губернский город дворянин обязан, согласно правилам хорошего тона, представиться предводителю дворянства и, желательно, губернатору, если тот его примет, конечно. Думаю, я сумею убедить предводителя, что такой визит необходим.
– Вот как? – внезапно обрадовался Горегляд. – Тут я могу вам помочь!
– Да? И каким образом? – удивленно повернулся к нему Владимир. Но Христофор Севастьянович уже направился к спуску с холма. Слегка опешившие Корсаков и Серый переглянулись и поспешили следом.
– Куда мы? – решил все же уточнить Владимир.
– Вон туды, – указал Горегляд на двухэтажный дом, стоящий на противоположном берегу оврага. – Дворянское собрание и есть. Лишь бы ён на месте был…
– Кто на месте? – все меньше понимал происходящее Корсаков. – У вас есть знакомые в дворянском собрании?
Вопрос прозвучал довольно снобистски. Хотя Владимир и уважал Горегляда, но вообразить, что тот водит дружбу с представителями губернского дворянства, оказался не в силу. Христофор Севастьянович не обратил на его вопрос ни малейшего внимания.
– Кстати, нам бы еще выяснить, нет ли каких-нибудь легенд, связанных с губернаторским домом, – добавил Корсаков, стараясь не отставать от своего громадного знакомца.
– А этот вопрос таксама да яго, – отмахнулся Горегляд, еще ускоряя шаг.
***
– Вам повезло, что вы меня застали, господа, – объявил предводитель губернского дворянства.
Им оказался симпатичный пожилой поляк по имени Игнатий Евстафьевич Храповицкий, седовласый, но бодрый, с умными бледными глазами.
– Я как раз планировал со дня на день отбыть в Кохановичи. – Завидев недоумение на лице Корсакова, он добавил: – Это мое имение. В Дриссенском уезде, пара дней езды от города.
– Тогда действительно повезло, – согласился Корсаков.
– Вы же прибыли из Петербурга, ваше сиятельство? И как вам Витебск?
– На удивление очарователен, – честно признался Владимир.
– Рад слышать. В свое время у нас служил писатель Лажечников, ну, знаете, автор «Ледяного дома». Так вот, говорят, что о Витебске он был крайне низкого мнения. «Дрянной городишко», если не ошибаюсь, так он его охарактеризовал. Хотя, признаюсь, определенные проблемы у нас, безусловно, есть…
– Прошу простить мое любопытство, но как вы все-таки познакомились с Христофором Севастьяновичем? – попытался направить говорливого предводителя дворянства в нужное русло Корсаков.
– О, молодой человек, мне чужды эти сословные предрассудки! – сказал Храповицкий. – Более того, я очень интересуюсь фольклором. Мои изыскания и привели меня к господину Горегляду. Он настоящий знаток местных суеверий.
«Вы бы удивились, если бы узнали, что значительная часть этих суеверий абсолютно реальна», усмехнулся про себя Корсаков, понимающе переглянувшись с Христофором Севастьяновичем, а вслух сказал:
– Да, меня тоже увлекают всевозможные легенды и предания. Кстати, раз уж вы были столь любезны, что согласились завтра представить меня губернатору, нет ли у вас каких-нибудь пикантных историй о его дворце? Сам дом я видел мельком, но он показался мне весьма… фактурным.
– О, этот дом примечателен и без всяких легенд! – воскликнул Храповицкий. – Вы, верно, знаете, что именно в нем Наполеон провел две недели летом 1812 года, а затем принял знаменательное решение продолжить кампанию, чем и обрек себя на поражение!
– Видимо, ему тоже у вас не понравилось? – предположил Корсаков.
– Сложно сказать, – серьезно откликнулся Игнатий Евстафьевич. – Он сломал множество зданий перед губернаторским домом, включая церковь, чтобы устраивать парады гвардии. Да и вообще, французы хоть и старались поддерживать дисциплину, но это все же была оккупационная армия… Так, что еще… Великий князь Константин Павлович у нас там умер, да-с…
– Отчего? – заинтересовано подался вперед Корсаков.
– Холера, – откликнулся Храповицкий. – Тогда кругом свирепствовали эпидемии. Я еще совсем мал был, но помню… Что же еще, хм… Ах, да, ну, конечно, была же еще ведьма!
– Ведьма? – хором переспросили Корсаков с Гореглядом.
– Да, была легенда, что какая-то местная девица, которую взяли прислуживать во дворце губернатора, хотела околдовать Наполеона или кого-то из его маршалов. Это раскрылось, и ее казнили.
– За ведьмовство? – удивился Горегляд.
– Вряд ли, – ответил Корсаков. – Если мне память не изменяет, в нашем веке французы казни за ведмовство не практиковали. Скорее всего, обвинили в покушении на убийство.
– Да, думаю, Владимир Николаевич прав, – закивал Храповицкий. – Только формально казни, если верить легенде, не было. Ее просто замуровали в подвале, когда армия выступила из Витебска на восток.
***
Учитывая, что визит к губернатору был намечен на следующий день, Корсакову пришлось остановиться в Витебске на ночь. Горегляд радушно предложил погостить у него, но, оглядев его скромное жилище на северной окраине города, Владимир вежливо отказался и снял себе номер в лучшей гостинице города. Стояла она на Замковой, окна спальни выходили на Николаевский собор, кровать была удобной, постельное белье – чистым, и все это Корсакова вполне устраивало.
Перед тем как разойтись на ночь, они с Гореглядом вновь поднялись к Успенскому собору, осматривая с высоты медленно засыпающий город и поглядывая на фонарщиков, разжигавших лампы на
