Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
Однако пока придется потерпеть. — В тебя стреляли? — спросил Марцель, чувствуя, как желудок словно превращается в кусок льда. Желание убить кого-нибудь на секунду стало невыносимо острым. — Кто? — Тот, кто следил за информатором. — Шуанг, успокойся. За рамки своих планов я не вышел, — улыбнулся Шелтон, успокаивая. — Давай спускаться к городу.
Окей, — покорно согласился Марцель, стараясь приладиться к шагу напарника так, чтобы идти бок о бок как можно ближе, но не мешаться. — Расскажешь? — Собственно, я уже главное рассказал, — пожал плечами Шелтон. В меня стреляли, но также стреляли и в моего информатора. Как итог, он наконец почувствовал себя настолько в опасности, чтобы начать сотрудничать с одной структурой и, скажем так, на время позабыть о своей преданности Блау.
С другой стороны, я позволил Стрелку совершенно случайно — уголки губ у Шелтона дрогнули — перехватить флешку с информацией. Стебби будет в восторге. Надеюсь, он не применит воспользоваться этой информацией. — И? — И тогда, в середине сентября, случится коллапс. — Совершенно случайно, ага?
Разумеется. На ступеньках Марцель подал напарнику руку и только на середине спуска осознал, что, наверное, хромому человеку все же удобнее держаться за перила, а не за коротышку друга. Да, тем более такого, который даже чемодан несет с большим трудом. Но Шелтон воспринял помощь как должное, оперся всем весом так, словно доверял полностью.
Ладонь у него была сухая и прохладная, и, в отличие от ульрики, никаких мозолей или огрубелостей.
Как будто у ребенка…
Марцель невольно скосил взгляд на длинные и чуткие пальцы напарника, оплетающие его собственную ладонь.
Интересно, если он руку сожмет, у меня кости сломаются? Скорее всего, да.
У тебя тоже был непростой понедельник, судя по кругам под глазами. — А? — не сразу сообразил Марцель.
А, не, сложная ночка.
То есть? — Ну, ты не ругайся только. Я искал призраков, чтобы понять, почему в их присутствии у меня отключается телепатия. Ну и нашел, в общем. Шелтон остановился, зажал зонтик подмышкой и, удерживая Марцеля за плечо одной рукой, другую положил ему на лоб. — Вижу, счастливое воссоединение прошло без трагических последствий, — сухопроизнёс он через несколько секунд.
И как результаты? — Я понял, это не посторонний телепат, это я сам, — тихо ответил Марцель. Шилтон не спешил убирать руку со лба, словно держал состояние напарника на контроле. — Как тогда, в психушке, куда меня Ирэн запихнула. Тогда я научился не слушать мир, ну, всех, концентрировался сначала на одном санитаре, который дежурил в соседней комнате.
Марцель сглотнул, слова были как здоровенные шершавые кубики, царапались в горле и душили. А потом перестал вообще хоть что-то слышать, я даже тебя сначала увидел, и только потом… А, ты и сам помнишь. В общем, сейчас происходит та же хрень.
И знаешь, я еще кое-что понял.
И что же именно? Шелтон продолжал стоять неподвижно, только теперь он слегка поглаживал большим пальцем повиску Марцелля, по-прежнему прижимая прохладную ладонь ко лбу. — Почему они на меня так жутко действовали? Вот ты не думал, почему? Марцель почувствовал, что покрывается испариной, то ли из-за воспоминаний, то ли из-за взгляда Шелтона. — догадывался.
А я нет. Но вот подумал и решил проверить. И ты прав был. — Ты знаешь, ведь полностью закрыться от мира телепат не может, — Марцель облизнул пересохшие губы. Левое колено немного ныло, чужая навязчивая боль, сейчас позволявшая Шелтону мониторить состояние напарника без привычных иголок под ногтями. — Все равно долетают отголоски. И тот ужас, та жуть, от которой я пластом валялся потом, это было просто чутье, оказывается.
Меня цепляло краем то, что они ощущали постоянно.
И вчера, или сегодня уже, в общем, у меня получилось услышать ее целиком, наверное, на секунду, может, дольше.
Она постоянно умирает, Шелтон, вот что она чувствует. Они все чувствуют.
А её, ту вчерашнюю девочку, звали Анки-Мёллер, и она сгорела заживо в пристройке за школой. Родители до сих пор думают, что их разгильдяйка-дочка сбежала тогда с вещами в Эссен, к парню, а она просто хотела переночевать в пристройке, чтобы их напугать, и он её нашёл. «Он», — с видимым безразличием уточнил Шелтон, — палец всё так же скользил по виску, вверх-вниз, то неощутимо, то с нажимом.
Ну да, убийца, — Марцель зажмурился. — Знаешь, Анке только его увидела далеко еще в начале дорожки, у самой калитки, и уже поняла, что умрет. Не стала никуда убегать, потому что знала, что не убежит. Просто села на свой рюкзак, достала плеер из кармана и стала слушать музыку. Ну, знаешь, эту старую-старую песенку «Бэнь-бэнь, ты меня Я пристрелил, бэнь-бэнь, и я рухнула на землю, и так далее. Слушала и представляла, как это она падает на траву.
И смотрит в небо, и думает о том, что все равно это было классно — встретить его, хотя он ее и… бэнь-бэнь. Анки придумывала никак не связанную с реальностью историю, но зато со смыслом, потому что умирать бессмысленно, только потому что она родилась какой-то там особенной.
Было слишком жутко. Убийца даже близко не подошёл, он в дверях остановился и стал глядеть на неё ни слова не говоря, и Анке.
Посмотрела на него разок, а потом зажмурилась и стала.
Терпеть. И терпит до сих пор, знаешь почему, Шелтон? Марцель прерывисто вдохнул, чувствуя, что захлёбывается воздухом и словами, потому что она не хочет, чтобы кто-то точно так же сидел на рюкзаке в захламлённой пристройке и ждал, пока чудовище придет за ним. Они все остались здесь ради этого, понимаешь? — Понимаю.
Время превратилось в омерзительную тягучую субстанцию, и в ней увязали мысли, слова, призрачный остро-сладкий запах подсолнуха и прохлада чужих пальцев у виска и старая музыка из воспоминаний «Бэйн, бэйн, ты меня пристрелил». И она ведь все осознает, Шелтон, каждую секунду своего бытия и безысходность ожидания.
А когда она увидела меня, то улыбнулась, потому что.
Я мог ее слышать. Они ждали меня, меня или такого, как я, кто смог бы их не просто понять, но и устранить причину страданий.
Последние слова Мартель прошептал напарнику куда-то между шеей и плечом в плотный шелковистый ворот водолазки. — Не жалеешь, что вообще приехал сюда? — негромко спросил Шелтон. Руку он теперь держал у Марцеля на затылке. — Не знаю, — честно сказал Марцель, — меня уже тошнит от страха. Но если бы к ним никто не приехал, и они продолжали ждать, это было бы хуже, думаю.
Сердце колотилось, как сумасшедшее «бэйн, бэйн, бэйн». Жуткий звук. «Может, пойдем домой уже?» — предложил Шелтон спустя маленькую бесконечность. «Мне не слишком легко стоять, опираясь на больную ногу». «А?» — Марцель отмер. «Да, точно. Пойдем. Знаешь, я там записал на диктофон по свежим впечатлениям, ну, Ну, каким это Анке запомнила пирокинетика? Чисто внешность.
Может, ты что-нибудь сообразишь, когда прослушаешь. А то я подробностей почти не помню. — Тогда вечером, — решил Шелтон после секундных колебаний. — Сейчас я собираюсь пообедать, а потом заняться нашими финансовыми делами.
Банки, биржи — твоя стихия, — хмыкнул Марцель, наконец.
Отлипая от напарника. — Я бы все же предпочел медицину, — без тени иронии ответил Шелтон. Марцель подозрительно уставился на него. — Когда ты так откровенничаешь, это немного пугает. Стратег отвернулся и пробормотал в сторону. — Когда ты не понимаешь очевидного, это пугает еще больше. — Чего-чего? — Ничего, — улыбнулся Шелтон.
Дай руку, я обопрусь. И надо придумать, что мы скажем фрау Гретти по поводу моей хромоты. — Все элементарно. Мгновенно загорелся Марцель. «Всё началось с того, что ты спас от грабителей красивую девушку, а потом вдруг появился поезд». Ни о чём не подозревающих Вальцев ждал весьма нескучный вечер.
Обычная, на первый взгляд, вечеринка у Линдонов превратилась в событие воистину городского масштаба, как только стало известно, что симпатичный профессор из Шелдорфа тоже придет. Об этом Шелтону по секрету рассказала ужасно раздосадованная Анна, когда приносила дежурную порцию вечернего кофе. — Это началось с клуба Макромея, я вам клянусь, — трагически прошептала она, осторожно переставляя чашки и молочник с подноса на стол.
Наша красавица Регина, чертова потаскушка, Том, бедняжка, какая же она потаскушка, заметила вас в дядином магазине, а потом на занятиях в клубе намекнула, что имеет виды на вас курт. Трепливая, самодовольная дура! Разумеется, остальные девочки это без внимания не оставили. Устроили чертово соревнование. Так что на ваше внимание на вечеринке будут
