Субъекты безумия - Чжу Минчуань
Моя мама называет сама себя провидцем, но она правда часто угадывает, чем я занят в конкретную минуту. Во мне даже закрадываются подозрения, не могла ли она установить какое-то следящее приложение в моем телефоне.
Маме не понравился мой тон, и она недовольно ответила:
– Наговаривать? Подумать только, я же беспокоюсь за тебя!
Наш диалог очень напомнил мне разговор с Ян Кэ. У меня закралось какое-то странное чувство, и я попытался уйти от разговора:
– Ма, я за рулем, если у тебя что-то случилось, то я тебе вечером перезвоню.
И тут она выкрикнула:
– Подожди-подожди! Я хотела спросить, ты же сейчас работаешь в той психушке на улице Циншань?
– Какая психушка? Это психиатрическая больница, – поправил я маму.
Она начала докучать:
– Я не виновата, что ты после возвращения в Наньнин приезжал к нам с отцом всего один раз, а мы даже не знаем, где ты работаешь и как живешь. Ты тоже хорош, даже не разрешаешь нам к тебе в гости приехать… Я уже начинаю думать, не втянули ли тебя обманом в финансовую пирамиду?
– Ты хочешь ко мне приехать? – Я попытался перейти к сути нашего разговора. – Я же все время на работе, зачем тебе приезжать?
– Мне нужно к тебе на прием, – довольно серьезно ответила мама.
– Я же психиатр, а у тебя нет психиатрических проблем, – напомнил я.
– Конечно нет! – смеясь, ответила она.
– Тогда ты… – нерешительно начал я.
– Так или иначе, я сегодня к тебе приеду. – Мама никак не хотела завершать наш разговор.
Все гадатели любят говорить урывками, будто подражая предсказателям, которых показывают в сериалах, – чем выше мастерство ясновидения, тем туманнее звучат их пророчества, а в конце они провожают вас фразой «нельзя заранее раскрывать замысел Неба».
Уточнив адрес больницы, мама лишь сказала, что приедет во второй половине дня, и больше ничего. То, что она хочет обратиться ко мне за врачебной помощью, казалось не менее нелепым, чем тот случай с бабушкой Ся Пило. Как только я вспоминаю ее диагноз, то невольно краснею.
Невзирая на дождь, у меня получилось припарковать машину возле больницы. Ян Кэ совсем нездоровилось, он все время держался рукой за живот. Я не стал его спрашивать, нужно ли поехать на обследование в другую больницу, так как это правда было похоже на аппендицит, а мои расспросы только раздражали его. Я вышел с зонтом и помог ему выйти из машины.
Зайдя в главный зал амбулаторного отделения, я встретил нескольких коллег и знакомых пациентов. Проходя мимо меня, некоторые из них начинали шушукаться.
– Да, это он… Совсем стыд потерял, так поступить с бедной девушкой…
– Ушлый какой…
– Врач Ян ведь хороший человек, почему он вообще идет рядом с ним?
– Да все они подонки!
У Ян Кэ хороший слух, явно лучше, чем у меня, и он определенно все слышал. Возможно, все думали, что из-за шума дождя за окном мы не расслышим эти пересуды, но на самом деле звук их голосов резал мой слух. Никому не понравится услышать подобные сплетни. Особенно если учесть, что изначально это касалось только меня и не имело отношения к Ян Кэ, но и его приплели к этой истории. Зная характер Ян Кэ, он вряд ли стал бы такое терпеть, а тем более учитывая его настроение, вызванное болью. Как только мы вошли в зал, коллега тут же передал мне зонт, а сам, даже не оглянувшись на меня, направился в стационар делать обход с ординаторами.
Именно в этот момент я увидел Лу Сусу из второго отделения – она выписывала своего пациента.
– Сяо Чэнь, – окликнула она меня, – вас искала одна женщина, она ждет на первом отделении.
Неужели это мама? Так быстро приехала? Мне стало любопытно.
– Не обращайте внимания на то, что болтают другие. – Лу Сусу не стала спрашивать меня, кто та женщина, искавшая меня; она, наоборот, больше переживала за меня. – Пропускайте это мимо ушей.
Я вдруг вспомнил, как на днях Лу Сусу выходила из лифта с красными глазами. Мне стало очень стыдно, ведь я даже не попытался ее успокоить. Тем не менее было бы еще хуже упомянуть об этом сейчас. Лу Сусу очень трепетно относилась к пациентам и всегда лично провожала их после выписки из больницы. Многие пожилые пациенты расхваливали ее за то, что она относится к ним лучше, чем к родным детям, и даже порывались познакомить ее со своими сыновьями или внуками.
Я хотел подольше поболтать с Лу Сусу, но вдруг в оживленном зале амбулаторного отделения кто-то в панике закричал: «Помогите!», напугав всех присутствующих. Крики в психиатрических клиниках – не редкость. Но когда раздался этот вопль, я вдруг увидел в толпе человека, которого здесь не должно было быть…
2. Рисунки нечисти
Весь день дул ураганный ветер, непрерывно шел ливень, и многие районы Наньнина затопило.
Амбулаторное отделение было забито людьми: кто-то зашел внутрь, чтобы скрыться от дождя, кто-то пришел на прием к врачу, а кто-то после выписки ждал родственников. Внутри было многолюдно и шумно, как на рынке.
Разговаривая с Лу Сусу, я невольно бросил взгляд на толпу и узнал мелькнувшую передо мной знакомую фигуру. Это оказалась не кто иная, как моя бывшая девушка, Янь Кэ. Но ведь она живет далеко отсюда, в Шэньяне, и не могла здесь оказаться… Когда я начал всматриваться, фигура уже растворилась в толпе. Возможно, она померещилась мне из-за недавних постоянных телефонных звонков… Мы с ней уже давно расстались, и даже если б она совсем потеряла разум, то не стала бы ехать из Северного Китая так далеко на юг, ко мне в больницу, чтобы просто поскандалить. Я думаю, все же лучше предъявлять свои претензии по телефону, чем тратить деньги на дорогу, чтобы потом обивать порог моей больницы.
Я не знал, кто именно позвал на помощь – в зале находилось много людей, а снаружи шумел дождь. Крик сразу же затих, никто даже не обратил на него внимания – здесь это было привычным делом. Я снова окинул взглядом толпу; кроме лиц коллег, почти все остальные были мне незнакомы.
Лу Сусу подумала, что мне неинтересно с ней говорить, так как я был поглощен своими мыслями, поэтому понимающе сказала:
– Если у вас дела, то не буду больше задерживать.
Мне стало стыдно за свою рассеянность,
