Глубокие тайны Клиф-Хауса - Хельга Мидлтон

Она так увлеклась раскраской листвы и деревьев, что Габби пришлось ей помогать. Бабушка написала имена и степень родства под каждой фотографией, иначе Эйлин не закончила бы работу к сроку.

Черт! Почему она тогда не сохранила это древо?! Почему? Потому, что проект Лиз Барлоу был признан лучшим в их классе. Лиз получила в качестве премии тряпичного кролика из сказки «Алиса в Стране чудес», в лапке которого были зажаты настоящие маленькие часики. Надо думать, что часики символизировали время и связь с прошлым. Какой бы скрытый смысл ни прятался в этой награде, досталась она не Эйлин. От зависти и злости девочка порвала свою работу и выбросила в большой мусорный контейнер, стоявший за воротами школы.

Теперь – двадцать лет спустя – ей стало стыдно за ту глупую детскую вспыльчивость, а главное, сейчас этот проект с именами и датами, подписанными бабушкиной рукой, очень бы пригодился.

Она порылась в коробке с отложенными после сортировки чемоданчика фотографиями, но серьезно заняться ими не удалось. У входной двери послышались голоса и одновременно с ними стук кольца, зажатого в пасти льва, о латунную пластину на двери.

Выходя из комнаты, Эйлин на всякий случай вынула из сумки перцовый баллончик. Если это снова «частный детектив», она устроит ему достойную встречу.

– Кто?

– Полиция.

Она узнала голос старшего из них. Кажется, Люк Маккензи.

– Чем обязана? – холодно спросила Эйлин, пряча за спиной баллончик.

Ей ли как адвокату не знать, что ношение этого средства самообороны еще в 1968 году было приравнено к ношению огнестрельного оружия.

Широко открыв дверь и прислонившись спиной к стене, она опустила баллончик в карман висевшей на вешалке куртки. Освободив таким образом обе руки, развела их в стороны, изображая гостеприимство.

– Проходите, господа, сюда. – Девушка жестом указала на дверь в гостиную. – Чаю?

– Спасибо, мисс Колд. Мы, собственно, не задержимся.

– Дело в том, – детектив-сержант Маккензи дружелюбно улыбнулся, – что нам очень нужно поговорить с вашей бабушкой еще разок.

– Мы позвонили в «Обитель», но администратор категорически нам отказала. Сослалась на то, что это якобы ваше распоряжение, – вступил в разговор констебль Смит.

– И правильно сделала. Я же вам еще в прошлый раз объяснила, да вы и не хуже меня знаете законы. Габби недееспособна. Она не может быть допрошена без присутствия адвоката или социального работника.

– Вот об этом мы и хотели вас просить, – сказал Маккензи. – Нам очень нужны ее показания. Ведь теперь, когда мы знаем, кому принадлежит взрослый скелет, мы можем назвать ей имя, и возможно, она что-то вспомнит.

Эйлин даже присвистнула от неожиданности.

– Как? Как вам удалось его опознать? По зубам? Архивы стоматологов?

– Не совсем. Как вы понимаете, мисс Колд, задача была не из простых. В те годы еще не было общей базы данных рентгеновских снимков. Вместо того чтобы ковырять в зубах. – Смит усмехнулся своей же шутке, но старший по званию Маккензи так на него посмотрел, что лицо констебля моментально приобрело суровый вид. Он продолжил: – Мы подумали: не мог же этот человек возникнуть ниоткуда. Для начала мы сделали запрос о мужчинах, пропавших в начале двухтысячных и в возрасте примерно тридцати – тридцати пяти лет. Помимо приблизительного возраста у нас еще есть одежда жертвы. Джинсы и майка оказались самыми массовыми и распространенными, но куртка… Исследование куртки дало место ее изготовления: такими куртками снабжались солдаты британских сухопутных войск во время Войны в Персидском заливе 1990−1991 годов.

– И? Вы хотите сказать, что один из них пал смертью храбрых не в кувейтской пустыне, а в подвале моего дома? Как?

– Ответ на этот вопрос мы и пытаемся найти, – пояснил Смит.

– Вам имя Дэн Стокер что-либо говорит? – продолжил Маккензи.

– Ровным счетом ничего.

– Дело в том, что во время наших поисков обнаружилось заявление некой миссис Стокер о пропаже мужа в сентябре 2003 года. Правда, в то время он проживал в Честере, но в заявлении женщины было сказано, что Дэн Стокер уехал навестить кого-то на юге Англии, возможно в Девоне, и потому ориентировка на него была разослана по южным графствам. К сожалению, женщина умерла несколько лет назад, и мы не смогли предъявить одежду для опознания, но…

«Вот любят же эти копы делать многозначительные паузы. Да не на ту напали. – Эйлин слушала и кивала головой в такт рассказу. – Я и сама так умею».

– Но, – сказала она уже вслух, – все вышесказанное – прекрасное подтверждение тому, что полиция не сидела сложа руки. Вы, господа, проделали колоссальную работу. И все же, какое отношение некто по имени Дэн Стокер имеет к моей семье?

– Для начала, он умер в вашем доме, – заметил детектив, криво улыбнувшись.

– Вот здесь позвольте вам возразить. Смерть произошла не в начале, а в конце каких-то неизвестных нам событий. Она не причина, а следствие. Следствие чего? У вас есть хоть какие-то предположения относительно того, за каким чертом он сюда приперся?

– О, мисс Колд, тут наши вопросы совпадают. Ответить на них может ваш отец, ведь он тоже был на фронтах той войны, пусть и не воевал. Возможно, подружился с кем-то. Армейская дружба – она, знаете ли, крепка. Ваша бабушка может знать друзей Генри тех времен.

– Извините, но ваши теории зыбки, как пески тех самых пустынь. Возможно, мой отец и этот, как его… Дэн Стокер могли пересечься. И вообще, заявление теперь уже покойной жены и армейская куртка еще не гарантируют установление личности. Молодые пижоны с удовольствием покупают на барахолках всякое брутальное шмотье.

Эйлин откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. На языке тела этот жест означает одно: разговор закончен.

Детектив-сержант Люк Маккензи потому и дослужился до такого высокого звания, что за годы работы выучил не только язык тела, но и язык фактов. С видом покерного игрока он открыл свой блокнот, заглянул в него и сообщил:

– Видите ли, мисс Колд, мы с полной уверенностью можем сказать, что останки, найденные в вашем доме, принадлежат Дэну Стокеру. Дело в том, что у него есть дочь. И она согласилась сделать ДНК-тест. Тесты совпали.

Эйлин не сразу нашлась, что ответить.

– То есть вы хотите сказать, что он умер там, внизу, – она пальчиком указала в пол, – когда один, а возможно, и все члены моей семьи были здесь? Жили в этом доме?

– Я понимаю, что мистер Стокер скончался почти двадцать лет назад, и вряд ли