Спросите у бабушки Сидзуки - Ситири Накаяма
Это все ради следствия.
«Если это нужно для поимки преступника, можно стать и разъяренным охотничьим псом, – говорил ему его бывший начальник. – Прояви всю свою находчивость ради жертвы и ее семьи», – наставлял он Кацураги. Вот почему он должен постараться сделать все возможное.
Сделав вид, будто не понимает, что в итоге нашел для себя удобную отговорку, Кацураги набрал номер Коэндзи Мадоки.
Фудкорт на втором этаже большого книжного магазина рядом с университетом. Мадока сидела на том же месте, что и в прошлый раз. Поверх короткого платья на ней была рубашка светло-голубого цвета, завязанная узлом впереди. Ему и знать не хотелось, что сейчас в моде, но стоило что-то надеть Мадоке, как в ту же секунду эти вещи начинали сиять. Интересно, почему в Кацураги, никак не связанном с миром моды, просыпалась такая наблюдательность к деталям, когда дело касалось одежды Мадоки?
– Извини, что все никак не могу найти время, – сразу извинился Кацураги, ведь их совместный ужин постоянно откладывался.
После того как прошлое дело было раскрыто, он пригласил Мадоку в ресторан, но, так как тут же возникло новое расследование, он так и не сдержал свое обещание. Интересно, сколько же баллов он потерял в ее рейтинге?
Все эти мысли вдребезги разбились об улыбку Мадоки, когда она покачала головой.
– Какой у вас сегодня ко мне разговор?
Кацураги простыми словами пересказал ей содержание дела. Поведение девушки выглядело настолько естественно, что даже не к чему было придраться. Кацураги всегда считал себя хорошим слушателем, но перед Мадокой вел себя как глупец, и это ощущалось удивительно приятно.
Когда Кацураги только начал говорить о расследовании и делиться впечатлениями о всех причастных, Мадока слегка подалась вперед, но, когда речь зашла о жизни Асакуры Мио, она тут же немного помрачнела.
– Так же, как у меня…
Кацураги молча опустил голову.
– В полиции считают, что убийца – кто-то из семьи?
– Обстановка на месте преступления не выглядит так, как будто это обычное ограбление. Да и чем больше вопросов я им задавал, тем больше возможных мотивов всплывало.
– Но подозревать кого-то из семьи убитого человека… это ужасно.
«Ах, эта девчонка все же очень хорошо воспитана», – подумал Кацураги с облегчением.
– Вот я и хочу, чтобы ты мне помогла с допросом этой девушки.
– Вы же сами прекрасно умеете выведывать у людей информацию.
– С девочками, которые сильно младше меня, мне немного…
Он замер, не договорив.
Снова наступил на мину.
Кацураги боязливо побледнел, а Мадока вытянула тонкие губы в трубочку.
– Вот как? – отозвалась она, как будто давя на него. – То есть с такими, как я? С детьми?
– Я беру свои слова назад!
Кацураги тут же приложил одну руку к голове, как будто отдавая честь. Когда дело касается извинений, принести их проворно и смело – железное правило быстрого решения проблемы.
– Это никак не связано с полом или возрастом моего собеседника. Иногда я просто пытаюсь скрыть собственную некомпетентность и обвиняю во всем другого человека. Прошу прощения.
Он снова низко поклонился.
И в этот момент неожиданно подумал: почему он, взрослый человек, да еще и полицейский, снова позволяет этой девчонке, которая младше него на шесть лет, иметь над ним превосходство? Однако эти мысли в секунду пропали, стоило Мадоке сказать одну фразу:
– Прекратите уже.
Она едва заметно вздохнула и начала хихикать.
– Кацураги-сан, вы совсем не умеете врать! Прямо как младшеклассник какой-то!
– М-младшеклассник… Как жестоко! Я скорее… – начал было Кацураги и тут же осекся.
«Что я хочу сказать? Ученик средней школы? Взрослый парень? Тут, кем ни назовись, все равно очевидно, что я веду себя по-детски».
– Так о чем же вы хотели спросить Мио-сан?
– О том, какой на самом деле была ее убитая бабушка.
– Но вы же от других членов семьи уже услышали об этом.
– В следственном комитете тоже сейчас главным мотивом считают наследство, но я подумал, что, если копнуть глубже и побольше узнать о том, каким человеком была Кимиё-сан, может, что-нибудь другое тоже всплывет. И сын, и дочь с мужем живут в отдалении от убитой. И я не только о расстоянии между их домами. Издали все кажется блеклым – так, может, и у них ложное представление о собственной матери.
– А Мио-сан, которая часто приходила в гости к бабуле и делилась с ней лично приготовленными сладостями, была с ней в близких отношениях и может хорошо ее знать.
– Ага. Именно поэтому я думаю, что она лучше других понимала Кимиё-сан. И как-нибудь хочется ее об этом расспросить.
– Но я даже не знаю, как проводятся допросы…
– Нет-нет, меня вполне устроит обычная девичья болтовня. Будет достаточно, если ты просто поговоришь с ней о чем-нибудь, что не касается дела.
– Ну если обычная болтовня подойдет…
Кацураги тут же живо представил, как в процессе разговора девушки узнают истории друг друга, и речь о Кимиё заходит сама собой. С его точки зрения, это малодушный расчет, о чем он, конечно же, не мог напрямую сказать Мадоке. Но у Кацураги было ощущение, что она и сама это понимает и принимает. Думая о девушке, которая знает о его малодушном поступке ради работы, но молча принимает его, он больше не чувствовал разницы в возрасте между ними.
Под предлогом продолжения допроса по обстоятельствам дела Мио вызвали в кафе в районе Кагурадзака.
Она появилась там в той же красной шляпке, что и в прошлый раз, и с удивлением увидела там Мадоку.
– Госпожа… полицейская?
– Что-то вроде того, – отозвался Кацураги. – Допрос – просто предлог, чтобы нам покрыли расходы на кафе. Мне пришлось задавать тебе разные неприятные вопросы, пусть они и нужны для работы, так что в качестве извинения я подумал угостить тебя чем-нибудь сладким. Но было бы странно есть пирожные со мной наедине.
Все эти неловкие реплики – сценарий, который подготовила Мадока.
– Опять будем говорить о том же самом?
Мио тоже была наблюдательна и пыталась открыто выведать их истинные намерения.
– Да нет. Я не собираюсь спрашивать тебя о происшествии. Будет достаточно, если ты просто немного развеешься. Итак, заказывай, что хочешь.
Не дожидаясь ее ответа, Кацураги раскрыл меню, заполненное яркими изображениями привлекательных сладостей. Такие можно было найти только в этом кафе. Они с Мадокой выбрали его заранее, проведя исследование в интернете.
Некоторое время Мио смотрела попеременно то на Кацураги, то на Мадоку и все никак не расслаблялась, но, когда перед ней поставили заказанный парфе и Мадока начала диалог, Мио постепенно влилась в разговор.
– Этот парфе «Мильфей»
