Плохой для недотроги. Я тебя испорчу - Ая Сашина
— Жаль тебя, — произносит он, и мне становится плохо.
Как он может так говорить? Что он знает о том, каково это — быть преданной?
Ощущаю, как мир вокруг меня рушится. Не верю ни ничтожным словам, ни состраданию Бориса. Всё это выглядит, как коварная игра, и я не хочу быть пешкой. Весь этот момент — как маховик, раскручивающийся с каждым выдохом, оставляя меня лишь с одним: настигнувшей отчаянной болью.
Неожиданно в голове вспыхивает мысль, будто молния разрывает тьму.
— Это из-за видео вы подрались прошлый раз? — спрашиваю.
Мой голос едва слышен, но в нем железобетонная настойчивость. Я надеюсь, что это просто недоразумение, что есть хотя бы крошечная надежда на то, что всё это не на самом деле. Но надежда рушится. Борис кивает — его глаза искрятся победой, как будто он только что раскрыл важный секрет, и когда я это вижу, внутри меня всё переворачивается.
Словно всё вокруг приостанавливается. То, что когда-то было наполнено светом, сейчас заполняет тьма и тревога. Как Адам мог опуститься до этого? Всё, что у нас было, кажется теперь такой хрупкой иллюзией. Я раздавлена — каждый кусок меня сжимается в комок боли. Я хочу закричать, но вместо этого просто стою, не в силах поверить в слова, которые уже навсегда застряли в моем сердце. «Ты предал меня», — повторяю про себя, с огромной тенью отчаяния, нависшей над всеми моими мечтами и надеждами.
Еду домой. Внутри меня буря. Каждый поворот автобуса выдирает из глубины души новые волны гнева, боли и предательства. Мысли путаются, как осень опутывает деревья золотыми листьями, но это не красота — это разрушительный хаос. Мне сложно принять, что я так глубоко увязла в отношениях с Адамом. Мы с ним в последние дни провели столько времени вместе… Пропускали занятия, забывая о мире снаружи, заблудившись в закоулках его квартиры, где царила только наша страсть. И вот теперь вместо того, чтобы наслаждаться своим раем, я должна признать, что всё это было просто ничем не обоснованным спором? Просто ради игры?..
Каждый раз, когда я вспоминаю его слова, записанные на видео, сердце сжимается от боли. Мне хочется закричать, расплескать это чувство на весь мир, но, к счастью, до сих пор удаётся сохранять достоинство. Я лишь крепче стискиваю поручень, как будто это единственное, что держит меня на плаву.
Ближе к дому наплывает новая волна эмоций. Когда я выхожу из автобуса, чувствую, как ноги подкашиваются под тяжестью невыносимого груза. Я не хочу домой, но нельзя же оставаться на улице вечно.
Открываю дверь, и на пороге вижу маму. В её руках — телефон! Тот самый, который я прятала в тайнике. Внутри меня снова всё сжимается. Она смотрит на меня с настороженностью, в её глазах читаются вопросы, которые я не хочу слышать. Холодный пот стекает по спине.
Глава 41
Ангелина
2 октября, четверг
— Я звонила в университет, — начинает мама не своим голосом. Чужим, осуждающим, презирающим. — Мне сказали, что ты прогуливаешь занятия. С ним? — последнее слово вспарывает пространство вокруг нас.
Мама поворачивает телефон ко мне, и на экране вспыхивает наша с Адамом переписка. Каждый зашифрованный текст, каждая фраза, звучащая как шёпот, теперь предстаёт в самом уязвимом свете. Меня пронизывает ужас, и сердце предательски колотится, когда я вижу, как это выглядит со стороны. Но всё это не просто слова — это моя жизнь, моя радость, моя боль.
Мгновением позже внутри меня всё обрывается. Я не могу сдержать потока эмоций. Я чувствую, как слёзы наворачиваются на глаза, но, несмотря на это, я не могу позволить себе плакать. Я должна быть сильной, хоть каждый вздох даётся мне с трудом.
— Ты ничего не понимаешь! — отвечаю я, и в моем голосе слышно отчаяние, которое сплетается с злостью. — Мы с ним… Это что-то важное!
«Было!» — стучит резко в голове. «И не что-то важное, а просто спор на тебя…»
Черная лютая ярость заполняет мою душу. Не ожидаю от самой себя, но подлетаю к матери и пытаюсь вырвать у неё телефон.
— Ты не имеешь права! Хватит! Больше не буду жить по твоей указке.
Мама не отдает телефон. Смотрит на меня с ужасом. Затем ужас сменяется гневом. Её лицо искажено. Чувствую, как внутри меня разрывается что-то, что всегда связывало нас.
— Ты просто глупая девчонка, которая ни черта не понимает! Он попользуется тобой и выбросит! Как ты могла спутаться с ним? Как могла врать мне? Как могла променять святость на вот это? — трясет телефоном.
Не знаю, что сказать. Каждый вопрос матери будто бы погружает меня в холодную бездну. Я просто молчу, её слова свиваются в клубок внутри меня, и я не могу найти сил, чтобы произнести хоть одно слово в ответ.
— Что, не знаешь, что сказать? — в её голосе звучит непреклонная злость. — Сколько ты уже врешь мне? Сколько путаешься с ним? Какое теперь будущее тебя ждет?
Её обвинения отдаются в моей груди, но я глушу их. Я не хочу это слышать. Я не хочу думать о будущем, я хочу только одного — чтобы все оставили меня в покое.
— Ты шлюха! — выпаливает мать, когда я продолжаю молчать.
Это слово словно остриё ножа, вонзающееся в меня. Я закрываю глаза, накатывают слёзы.
— Можно мне хотя бы на минуту побыть одной? — наконец выдыхаю я, моё дыхание прерывается от слёз, но я продолжаю. — Пожалуйста, просто оставьте меня в покое. Все! — хватаю всё-таки телефон и направляюсь в свою спальню.
— Покое? Оставить тебя в покое? А на мой покой тебе наплевать? — мама несется за мной с громкими криками. — Ты возомнила, что это любовь? Любовь? — смеётся горько. — Это не любовь, это просто животное желание! Уверена, ЕГО желание! Почему ты не остановила его? Почему поддалась этому наглецу? Ты ведь знаешь, какие мужчины! Ты ведь видела, как поступил с нами твой отец!
Я не реагирую на её упрёки, всё больше и больше погружаясь в свои мысли. Внутри меня бушует война, как будто всё разрушается. Слёзы текут по моим губам. Я в полном отчаянии останавливаюсь и смотрю в глаза матери. Она смотрит на меня так, будто видит меня впервые — не как свою дочь, а как на чужого человека,
