Плохой для недотроги. Я тебя испорчу - Ая Сашина

Ая Сашина

Плохой для недотроги. Я тебя испорчу

Глава 1

А́дам

3 сентября

— Это кто? — делаю усилие и, приподнявшись на локтях, рассматриваю фото девчонки на экране мобильного Джаза, моего приятеля, который получил свою кличку из-за увлечения данным видом музыкального искусства, собственно говоря.

— Новенькая наша, — Глеб лыбится, прикусывая губу. — Зачетная, да?

Хватаю телефон и подношу ближе. Первое впечатление не зачетная, а словно ненастоящая. Светлая… Невесомая… Над головой только нимба не хватает. Ебучая температура, не покидающая меня уже вторые сутки… Явно из-за неё в голове всякая херь чудится.

— Когда пришла? — в горле отчего-то пересыхает. Сглатываю, не отводя взгляда от фотографии. Качество дерьмо. Не видно цвета глаз. Предполагаю, что голубой, но хочется убедиться в этом. Прям до дикой вспышки раздражения хочется. — Купи себе нормальный телефон, — резко блокирую и отшвыриваю мобильный от себя.

— Эй… — Джаз на лету ловит телефон. — Потише. У моих родаков нет столько бабок, как у твоих, — проводит пальцем по экрану, вновь открывая фото. Пялится.

— Дай сюда, — вырываю. Снова смотрю на незнакомку.

Худая. Под мешковатыми джинсами и свитером невозможно досконально разглядеть очертания фигуры. Есть сиськи, нету… Непонятно. Зато волосы охуенно красивые. Даже это дерьмищенское фото не может скрыть их гладкости. Рука немеет. Хочется дотронуться в реальности до светлого шелка струящихся локонов.

— Сегодня декан привел. Лично! Попросил не обижать… Ангела, — ржет.

— Ангела? — переспрашиваю. Лоб прорезают линии.

— Да. Её, во-первых, зовут Ангелина…

Во рту становится приторно сладко от идиотского имени. Ангелина… Хочется сплюнуть и попить воды.

— А во-вторых?

— А во-вторых, она поет в какой-то то ли церкви, то ли где… В общем Репалов чуть не ссался, когда рассказывал про неё. Ангел в чистом виде. Наш универ еще не видел такой чистоты и целомудрия.

— Целка? — хмыкаю с недоверием.

— Без сомнений. Думаю, что вообще с мальчиками, — коверкает голос, делая его похожим на женский, — не общается. Мамочка и папочка не велят. Кстати, Бодя и Марк уже поспорили, кто первым её разведет.

В моей голове словно тумблер какой-то переключается. Тело наливается свинцом.

— Набери мне Бодю, — киваю на телефон Джаза. Мой собственный валяется где-то разряженный в ноль.

— Тоже будешь участвовать? — усмехается Глеб. — Ну, тогда ни у Богданчика, ни у Маркуши ни единого шанса. Ставлю на тебя.

— Алло, — раздается в трубке голос Богдана Шарова, и я подношу телефон ближе.

— Бодя, к новенькой, чтобы ни ты, ни Куликин не подкатывали.

— Баг? — удивленно спрашивает Бодя. — А ты чего с номера Джаза звонишь?

— Какая нахер разница? — адреналин разгоняет горячую кровь до откровенного шума в ушах. — Ты услышал, что я сказал? И Марку передай. Узнаю, что подкатили к ней яйца, останетесь без них.

— Баг… — Шаров хочет что-то сказать.

— Я спросил, ты меня услышал?

— Услышал.

Получив верный ответ, отдаю телефон Глебу. Ярость постепенно отпускает.

— Джаз, будь другом, плесни виски в стакан, — прошу, когда тот заканчивает разговор. — Там в холодосе. И льда закинь. В морозилке на нижней полке должен валяться.

— Баг, ты ж вроде как болеешь, — Глеб смотрит на меня с некоторой долей осуждения.

— Ну, так вот… Неси лекарство.

— Тебе бы таблеток каких, наверное… — приятель включает режим заботливой бабки. — Может, врача вызвать? Глаза у тебя какие-то стеклянные.

— Насрать, пройдет, — морщусь. На самом деле реально чувствую себя как кусок дерьма, но даже думать смешно о том, что я вызываю врача, рассказываю о том, где и что у меня болит.

— У меня у сестры мед образование, — продолжает нудеть Глеб. — Она по специальности, правда, никогда не работала, но, может, позвонить ей?

— Бля… Да принеси ты просто вискаря. Неужели так сложно?

Глеб уходит, а я вновь тянусь к его телефону, открываю фотографию новенькой. Что-то манит в ней. Увеличив изображение, рассматриваю прямой аккуратный нос, пухлые губы, которые, наверняка, будет охуенно целовать. Несмотря на высокую температуру, чувствую еще больший жар, когда представляю это.

Джаз приносит два стакана. Мне и себе.

— Понравилась? — кивает на изображение.

— Смазливая, — соглашаюсь. Хотя данное слово совершенно не описывает эту девчонку. — Как ведет себя?

— Тихоня. Ни с кем не общается. На занятиях вроде шарит по всем предметам. По крайней мере по тем, что были сегодня.

— Откуда перевелась к нам?

— Не помню. Декан говорил, но я не заострял на этом внимание. Если не ошибаюсь, переехала в наш город из города поменьше.

— Недотрога из Мухосранска, — делаю еще один обжигающий глоток. Боль в горле притупляется. Тело расслабляется.

Глеб забирает мобилу, так как ему кто-то звонит. Сбрасывает. А я вспоминаю, что не мешало бы зарядить и свой телефон.

— Джаз, глянь, есть под кроватью телефон?

— Держи, — протягивает мне пропажу через мгновение.

— Воткни в розетку, — киваю на стену. — И включи.

Глеб делает то, что прошу. Тут же раздается пиликание пришедшего сообщения.

— Что там? — сомневаюсь, что что-то интересное. Что априори может быть интересного в этой долбаной жизни?

Глеб порывается подать мне телефон.

— Сам глянь. Пусть заряжается, — останавливаю его.

— Какая-то Марина что-то прислала.

— Что именно?

— Прочитать? — конкретизирует.

— Да! — тугодум, бля.

Джаз на несколько секунд подвисает.

— Марина… Это твоя мать так подписана? — удивляется.

— Что там? — оставляю его вопрос без ответа. Но вообще он прав.

— Адам, поздравь нас. Мы выиграли тендер, благодаря твоему брату, — читает Глеб. — Фотка… — поворачивает экраном в мою сторону, но не обращаю на неё внимания. — Будешь смотреть?

— Нет. Принеси еще виски, — прошу, залпом выпивая остатки напитка в стакане. — За победу на тендере! — швыряю посудину в угол. Стекло разлетается сотнями мелких острых осколков.

Джаз испуганно прикрывает рукой голову. Словно боится, что его может зацепить. Хотя он стоит далеко от того места, куда я бросил стакан.

— Ты больной? — кричит испуганно.

Смеюсь. Этот вопрос уже давно перестал меня хоть как-то волновать.

Джаз,