Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф

Вторая версия легенды всегда подается как нравоучительная история, предостерегающая от поспешных решений и необдуманных поступков. Впервые она появляется в «Баснях Бидпая» (The Fables of Bidpai) — ста одном рассказе, каждый из которых восходит к буддийским источникам. Оттуда, согласно Бенфею, она перекочевала в «Синдбадову книгу» — еще один сборник восточных нравоучений, составленный на основе того, что можно назвать «формулой жены Потифара»[60]. Затем она — с Крестовыми походами — пришла в Европу и стала известна в своих западных версиях как «Роман о семи римских мудрецах». История Геллерта в той или иной форме встречается практически во всех восточных и западных версиях. Из «Семи мудрецов» она перекочевала в средневековый сборник легенд «Римские деяния» (Gesta Romanorum) как «История рыцаря Фолликулуса» (Story of Folliculus).

Можно сказать, что мы проследили путь этой истории до Англии, откуда она попала в Уэльс, где я обнаружил ее как нравоучительную притчу в «Баснях Кадока Мудрого»[61] (Fables of Cattwg the Wise) — манускрипте Иоло, под названием «Человек, который убил свою борзую» (The man who killed his Greyhound). Альфред Натт сообщил мне, что эти басни написаны под псевдонимом и, вероятно, относятся к XVI веку. Можно сказать, что литературный путь «Легенды о Геллерте» от Индии до Уэльса завершен. Эта цепочка выглядит так: буддийская «Виная-питака» — «Басни Бидпая» — «Синдбад» Востока — «Семь римских мудрецов» Запада — английская Gesta Romanorum (на латыни) — валлийские «Басни Кадока».

Могила Геллерта в Бет-Геллерте. Национальный парк «Сноудония», Северный Уэльс.

Matthew Figg / Shutterstock

Комментарии. Нам еще только предстоит связать эту легенду с Ллевелином и с Бет-Геллертом. Но сначала, возможно, стоит пояснить, почему следует считать ее именно легендой, а не достоверным историческим событием. Спасение младенца собакой и последующее убийство этой собаки по ошибке — не настолько невероятная комбинация событий, чтобы исключить возможность ее реального происшествия в разных местах. Однако, на мой взгляд, невозможно, чтобы событие такого рода независимо использовалось в различных частях света как типичный пример и предостережение против поспешных, необдуманных действий. В пользу предположения о том, что легенда о Геллерте использовалась в Уэльсе как нравоучительная история еще до того, как была переделана с учетом кельтской специфики, говорит тот факт, что она встречается в «Баснях Кадока Мудрого», все сюжеты которых имеют подобный характер. Она фактически дала начало валлийской поговорке: «Я раскаиваюсь столь же сильно, как и человек, убивший свою борзую». С этой точки зрения басня оказалась особенно близка валлийцам, возможно, из-за ее особой ценности в свете их вошедшего в поговорку порывистого и импульсивного темперамента.

Крокер в книге «Легенды и предания юга Ирландии» указывает на несколько топонимов, в которых, по-видимому, отразилась эта легенда: два места под названием Gwal y Vilast (в переводе — Лежанка Борзой Собаки) — в Карматене и Гламорганшире; и Lech y Asp (Собачий Камень) — в Кардигане; и еще одно место с валлийским названием, означающим «источник у камня борзой собаки».

Господин Бэринг-Гулд упоминает, что легенда повествует об обычном надгробном камне с изображением рыцаря и борзой в церкви в городе Абергавенни, Уэльс; в то время как басня Кадока является рассказом о человеке из Абергарвана.

Легенда была настолько распространена и хорошо известна, что во времена Ричарда III послужила одной из основ для описания того, как должен выглядеть национальный герб. В «Уорикском свитке», хранящемся в Геральдической палате в Лондоне, после гербов Англии, Шотландии и Ирландии в описании герба Уэльса указано: «На венец у колыбели или серебряную борзую для Уэльса» (см. Д. Р. Планше «Двенадцать эскизов костюма шекспировского Ричарда III», 1830). Если считать этот свиток подлинным, то надо признать, что популярность легенды восходит по меньшей мере к XV веку. Теперь остается только выяснить, как и когда эта широко известная история о поспешных и необдуманных действиях была «перелицована» с учетом местной специфики и приняла форму легенды о Бет-Геллерте. Мне кажется, я нашел ответ на этот вопрос. Несомненно, в тех краях существовало предание о собаке по кличке Геллерт; Эдвард Джонс в первом издании своих «Музыкальных реликвий валлийских бардов» (Musical and Poetical Relicks of the Welsh Bards, 1784) приводит следующий «энглин»[62] (или эпиграмму):

В первом издании этой книги никаких ссылок на легенду о Геллерте не содержалось. Однако во втором издании 1794 года была добавлена заметка, в которой она уже пересказывается: «В Северном Уэльсе существует общее предание: однажды в дом принца Ллевелина проник волк. Вскоре после того, как принц вернулся домой, он вошел в детскую и увидел свою собаку Киллхарта, всю окровавленную и виляющую хвостом. Принц Ллевелин, войдя в комнату, обнаружил, что колыбель, в которой лежал его ребенок, перевернута, а пол залит кровью. Вообразив, что борзая убила ребенка, он выхватил меч и заколол ее. Лишь после этого он перевернул колыбель и нашел под ней живого ребенка, а рядом — мертвого волка. Это так опечалило принца, что он воздвиг надгробие на могиле своего верного пса, на месте которой впоследствии была построена приходская церковь, получившая соответствующее название — Бедд Киллхарт, или Могила Киллхарта, в Карнарвоншире. На основе этой истории появилась очень распространенная валлийская пословица».

То, что в поэме Спенсера имело место переложение общей легенды о человеке, который убил свою борзую, и ее применение к собаке по кличке Силарт, вытекает из свидетельства Э. Джонса, автора «Музыкальных реликтов». Я убежден в этом, поскольку по счастливой случайности мне довелось познакомиться с настоящей легендой о Силарте, изложенной под заголовком «Бедд Силарт» в «Топографическом словаре Уэльса» (A Topographical Dictionary of the Dominion of Wales) Николаса Карлайла, изданном в 1811 году — тогда же, когда и «Поэмы» господина Спенсера. Господин Спенсер заимствовал эту легенду у Джонса (что подтверждается ссылкой на 1205 год), запечатлел ее в своих стихах, и таким образом она стала известна всем англоговорящим читателям.

У принца Ллевелина была любимая борзая по имени Геллерт, которую ему подарил его тесть, король Джон. Дома этот пес был кроток как ягненок, но на охоте превращался в настоящего льва. Однажды, собравшись на охоту, принц Ллевелин затрубил в рог у стен своего замка. И на этот зов примчались все псы, кроме Геллерта. Тогда принц протрубил в рог еще громче и позвал Геллерта по имени, но тот так и не появился. Огорченный Ллевелин отправился на охоту без Геллерта. В тот день настроение у принца было не слишком хорошим: не радовали ни трофеи, ни пение рога, если Геллерта — самого быстрого и смелого из его псов — не было рядом.

И в конце концов, пребывая в крайне дурном расположении духа, он повернул обратно к замку. И когда подошел к воротам, ему навстречу выскочил Геллерт. Гончая приблизилась к нему, но принц отшатнулся, увидев, что губы и клыки пса были в крови. Геллерт присел у его ног, словно был удивлен или испуган тем, как его встретил хозяин.