Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
«Честно-честно, я признаю, что не ровня ему, — сказал он, — как бы я ни был силен; передай ему, что я буду избегать его, как чумы, и постараюсь не появляться в этой части страны до конца своих дней».
Финн тем временем по-прежнему лежал в колыбели, затаив дыхание и радуясь, что его хитрость удалась, а Кухулин вот-вот уйдет, так и не догадавшись, какой обман здесь провернули.
«Это для тебя большая удача, — сказала Уна, — что сейчас его здесь нет, иначе он превратил бы тебя в отбивную котлету одним щелчком пальца».
«Да, я теперь понимаю это, — ответил Кухулин. — Не знаю, что еще он обо мне думает; но, прежде чем я уйду, позволь хотя бы потрогать зубы этого малыша — не верится, что они и правда могли разгрызть такой хлеб, твердый, как железо».
«Пожалуйста, ради бога, — тогда сказала она. — Только они находятся так глубоко, что тебе придется просунуть палец как можно глубже в его рот».
Кухулин, ни о чем не подозревая, так и сделал. Он был очень удивлен, обнаружив столь мощные зубы у мальчика; но еще больше он поразился, когда, вытащив руку, обнаружил, что не хватает одного пальца. Того самого, в котором заключалась вся его сила. Издав протяжный, полный боли и ужаса стон, Кухулин рухнул наземь — от страха, слабости и осознания своей уязвимости. Именно это и нужно было Финну, который теперь понимал, что его самый могущественный и злейший враг находится полностью в его власти. Он поднялся из колыбели, и через несколько минут великий Кухулин, который так долго наводил ужас на него и его народ, лежал перед ним мертвым. Так хитростью и смекалкой, а вовсе не силой, Финну — при мудрой помощи его жены Уны — удалось одолеть своего самого грозного врага.
Глава 11. Светленькая, Темненькая и Трепетная
Источник. Кёртин «Мифы и народные сказки Ирландии» (Myths and Folk-Tales of Ireland, 1890).
Параллели. Начало этой сказки представляет собой классический сюжет о Золушке, о ней читайте в статье покойного господина Ральстона в выпуске журнала «Девятнадцатый век» (Nineteenth Century) за ноябрь 1879 года и в трактовке господина Лэнга в его книге «Перро» (Perrault's Popular Tales, 1888). Мисс Роалфе Кокс в настоящее время готовит для Фольклорного общества обширный сборник, посвященный различным версиям сказки о Золушке, бытующим на Британских островах. По ее сведениям, в Англии, Ирландии и Шотландии насчитывается около дюжины самостоятельных вариантов этого сюжета.
В незапамятные времена в Тир-Конале жил король Хью Куруха, и у него было три дочери, которых звали Светленькая, Темненькая и Трепетная.
У Светленькой и Темненькой были новые платья, и они ходили каждое воскресенье в церковь. Трепетную же из дома почти не выпускали: она выполняла всю работу по дому — готовила и убиралась. При этом она была красивее двух других сестер, которые боялись, что она выйдет замуж раньше них.
Так продолжалось в течение семи лет. А потом в старшую из сестер влюбился сын короля Эмании[51].
Трепетная у дверей церкви. Иллюстрация Джона Д. Бэттена из книги Джозефа Джекобса «Кельтские сказки», 1892 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Celtic Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s Sons. New York and London, 1892
Однажды воскресным утром, когда, как обычно, две старшие дочери отправились в церковь, на кухню к Трепетной зашла старая птичница и сказала:
«Вот тебе бы сегодня в церкви быть, а не работать по дому».
«Но как же я могу туда пойти? — ответила Трепетная. — У меня нет подходящего платья, чтобы появиться там. А если мои сестры увидят меня, просто убьют за то, что я осмелилась выйти из дома».
«Я дам тебе платье, прекраснее которого они никогда не видели, — сказала птичница. — Просто скажи мне, как ты хочешь в нем выглядеть?»
«Мне хочется быть в платье белом, как снег, и в зеленых туфельках», — ответила Трепетная.
Тогда птичница надела плащ тьмы, отрезала кусок от старого тряпья, которое было на девушке, и воззвала к небу с просьбой о самом белом и красивом платье в мире, а также о паре зеленых туфель.
В тот же момент у нее в руках оказались платье и туфли. Она передала их Трепетной, велев надеть. Когда девушка была одета и готова к выходу, птичница добавила:
«У меня есть медовая птичка[52], она сядет тебе на правое плечо, а медовый пальчик[53] я положу на левое. У двери тебя ждет молочно-белая кобыла с золотым седлом и с золотой уздечкой — с ее помощью ты будешь править лошадью».
Трепетная села в золотое седло. Когда она уже была готова отправиться в путь, птичница сказала:
«Тебе не следует входить в церковь, и, как только люди встанут по окончании мессы, сразу же уезжай и скачи домой так быстро, как только сможет нести тебя эта кобыла».
Когда Трепетная подъехала к дверям церкви, не нашлось ни одного человека внутри, кто, увидев ее хотя бы мельком, не захотел бы узнать, кто она такая. А когда по окончании мессы она поспешила прочь, некоторые из мужчин выбежали из церкви, стремясь догнать ее. Но им не суждено было это сделать; она скрылась из виду прежде, чем кто-либо из мужчин успел приблизиться. С той минуты, как она отъехала от дверей церкви, и до возвращения домой она была так быстра, что обгоняла ветер, который несся впереди нее, а тот ветер, который был позади нее, не мог ее догнать.
Она вошла в дом и увидела, что птичница уже приготовила обед. Тогда Трепетная сняла свое белоснежное платье и в мгновение ока надела свое старое потрепанное тряпье.
Когда сестры вернулись домой, птичница спросила их:
«Какие новости из церкви сегодня?»
«Сегодня есть замечательные новости, — ответили они. — Мы встретили прекрасную знатную даму у церковных дверей. Таких нарядов, какие были на ней, мы никогда не видели — ни на одной женщине. Никто и внимания не обратил на наши платья — по сравнению с ее одеянием они были ничем. Ни один мужчина, от короля до нищего, не упустил возможности взглянуть на нее и попытаться узнать, кто она такая».
С тех пор сестры не давали никому покоя, пока не получили платья, подобные одеянию таинственной леди. Но на них не было ни птичек, ни медовых пальчиков.
В следующее воскресенье сестры снова отправились в церковь, оставив младшую готовить обед и ужин.
Когда они ушли, снова пришла птичница и спросила:
«Ты пойдешь сегодня в церковь?»
«Я бы пошла, если бы только могла одеться соответственно», — ответила Трепетная.
«Что же ты хочешь надеть сегодня?»
«Платье из самой лучшей черной парчи, какую только можно найти, и красные туфельки для моих ножек».
«А кобылу какой масти ты бы хотела?»
«Черной, с кожей настолько глянцевой, чтобы в ней я могла видеть свое отражение».
Птичница снова надела на себя плащ тьмы и воззвала к небу, прося атласное платье и кобылу. В тот же момент платье появилось у нее в руках, а у дверей стояла черная кобылица. Когда Трепетная нарядилась, птичница посадила медовую птичку ей на правое плечо, а медовый пальчик положила на левое. В этот раз и седло, и уздечка были серебряными.
Когда Трепетная села на кобылу и уже собралась отправиться в путь, птичница строго-настрого наказала ей не входить в двери церкви и буквально лететь оттуда прочь, как только народ поднимется и начнет выходить по окончании мессы:
«Поспеши домой верхом на кобыле, прежде чем кто-либо сможет успеть тебя остановить».
В то воскресенье люди были еще сильнее поражены видом девушки. Они смотрели на нее во все глаза — с большим удивлением и восторгом, чем в первый раз. Главной их мыслью было: кто же она такая, эта прекрасная незнакомка? Но и на этот раз ни у кого из них не было ни малейшего шанса узнать это: в тот момент, когда все поднялись после мессы со своих мест, она быстро выскользнула из дверей церкви, вскочила в серебряное седло и оказалась дома прежде, чем кто-либо успел остановить ее или попытаться заговорить с ней.
