Легенды и сказания кельтов - Джекобс Джозеф
Наконец на следующий день они увидели, что Кухулин идет по их долине. Тогда Уна поняла: пора действовать. Она принесла в дом колыбель и заставила Финна лечь в нее и накрыться разной одеждой.
«Ты должен сойти за своего собственного ребенка, — сказала она. — Так что лежи смирно, ничего не говори и делай все, что я скажу».
Около двух часов дня, как и ожидалось, в дом вошел Кухулин.
«Боже, храни всех, кто здесь живет! — приветствовал он. — Здесь ли живет великий Финн Маккул?»
«Воистину так, добрый человек, — ответила Уна. — Бог благословит тебя, и не сядешь ли ты за стол?»
«Благодарю, мэм, — произнес он, садясь. — Вы, как я полагаю, миссис Маккул?»
«Да. И надеюсь, у меня нет причин стыдиться имени моего мужа?» — спросила она.
«Конечно, нет, — сказал Кухулин. — У него репутация самого сильного и храброго человека в Ирландии; но, несмотря на это, есть человек, который сейчас находится недалеко и очень хочет с ним поболтать и выпить. Он дома?»
«Нет, сейчас нет, — ответила она. — Он недавно выскочил из дома в ужасной ярости, я никогда не видела его таким. Кажется, кто-то рассказал ему о великане-грубияне по имени Кухулин, который отправился к Дороге гигантов, чтобы встретится с ним. Поэтому он побежал туда, чтобы попытаться поймать его. Честно говоря, я надеюсь, что бедный великан не встретится с ним, потому что, если это случится, Финн отделает его подчистую».
«Ну, я и есть Кухулин, и я ищу его уже двенадцать месяцев, но он всегда держится подальше от меня; и не будет мне покоя ни днем, ни ночью, пока не сойдусь с ним в схватке».
Уна громко рассмеялась, выражая крайнее презрение, и посмотрела на него так, словно он был не великан, а карлик.
«Ты когда-нибудь видел Финна?» — внезапно изменила она тон.
«Как бы мне это удалось? — ответил Кухулин. — Он же всегда старался держаться от меня на почтительном расстоянии».
«Так я и думала, — сказала она. — Последуй моему совету, ты, жалкое создание, будешь молиться день и ночь, чтобы так никогда его и не увидеть. Говорю тебе, день, когда ты с ним столкнешься, станет для тебя черным. Но ладно… — продолжила она уже мягче. — Видишь, ветер дует прямо в дверь, и, поскольку самого Финна нет дома, может, ты будешь достаточно вежлив и повернешь дом, чтобы сквозняк не залетал, — Финн всегда так делает, когда приходит».
Это было трудно даже для Кухулина, однако он встал и потянул средний палец правой руки так, что тот хрустнул три раза. Потом он вышел наружу и, обхватив дом руками, повернул его так, как она хотела. Финн, наблюдая за происходящим из колыбели, почувствовал, как холодный пот проступает у него по всему телу; но Уна, полагаясь на свою женскую выдержку и хитрость, не проявила малейшего признака тревоги.
«Ах, замечательно, — сказала она. — Раз ты так любезен, может, окажешь нам еще одну услугу? Видишь ли, после долгого периода засухи мы очень страдаем из-за отсутствия воды. Финн говорил, что где-то под скалами за холмом, здесь внизу, есть чудесный колодец с родниковой водой, и он собирался раскидать эти камни и скалы. Но, услышав о тебе, он в такой ярости поспешил уйти, что даже на секунду не подумал об этом. Так вот, если ты поможешь нам найти этот колодец, то, честное слово, я сочту это большой любезностью».
И она привела Кухулина к подножию холма, где была сплошная скала. Внимательно оглядев ее в течение некоторого времени, Кухулин щелкнул средним пальцем правой руки девять раз и, наклонившись и поднатужившись, прорубил расщелину глубиной около четырехсот футов и длиной в четверть мили. Так появилась долина, которую стали называть Лэмфорд.
«Благодарю тебя и надеюсь, что теперь ты вернешься к нам в дом, — сказала Уна, — и вкусишь немного той скромной пищи, которую мы можем предложить. Финн, даже если вы и враждуете, все равно не стал бы обходиться с тобой дурно в своем доме; и, честно говоря, если бы я, даже в его отсутствие, не пригласила тебя, он был бы недоволен мной».
И Уна привела его в дом и поставила перед ним полдюжины лепешек, о которых мы уже упоминали, вместе с большим куском масла, ломтем вареного бекона и салатом из капусты, ведь все это, как известно, происходило задолго до появления картофеля. Она предложила ему угощаться. Кухулин поднес одну из лепешек ко рту, намереваясь откусить изрядный ее кусок. Но вдруг издал оглушительный рев, нечто среднее между рычанием и воплем.
«Какого черта, — вскричал он, — как это может быть? У меня выбиты два зуба! Что это за хлеб ты мне дала?»
«В чем дело?» — холодно спросила Уна.
«Что значит “в чем дело”?! — снова проорал он. — Почему у меня выбито два лучших зуба?»
«Ну, извини, — ответила она. — Это хлеб Финна, он ест только такой дома; но, право же, я забыла тебе сказать, что его никто не может раскусить, кроме него самого и вон того ребенка в колыбели. Но раз уж говорят, что ты крепкий малый для своего роста, я решила, что ты тоже справишься. И я не хотела оскорблять того человека, который считает себя способным сразиться с Финном. Вот еще одна лепешка; может быть, она помягче».
Кухулин, уставший с дороги и голодный, как волк, схватил другую лепешку. И едва он попытался откусить от нее — раздался еще более дикий вопль.
«Гром и молния! — взревел он. — Убери этот хлеб отсюда — у меня скоро не останется ни одного зуба! Еще два выбиты!»
«Ну, добрый человек, — ответила Уна, — если тебе не по зубам этот хлеб, просто скажи это тише и не буди ребенка в колыбели. Вон, гляди, он уже зашевелился».
И Финн тут издал такой вопль, что Кухулин отшатнулся, — рев был устрашающим, несмотря на то, что исходил, казалось бы, от младенца.
«Мама, — сказал Финн, — я голоден — принеси мне что-нибудь поесть».
Уна подошла и вложила ему в руку лепешку, внутри которой не было сковородки. И Финн, чей аппетит тем временем пробудился при виде еды, очень быстро проглотил ее. Кухулин был поражен и втайне благодарил звезды за то, что ему посчастливилось избежать встречи с Финном. «Если таков младенец, — подумал он, — то кто же тогда его отец? У меня и шанса не будет в бою с тем, кто растит такого сына».
Переодетый в ребенка Финн ест лепешку. Иллюстрация Джона Д. Бэттена из книги «Кельтские сказки» Джозефа Джекобса, 1892 г.
Jacobs, Joseph; Batten, John D. (illustrations). Celtic Folk and Fairy Tales. G. P. Putnam’s Sons. New York and London, 1892
«Я бы хотел взглянуть на этого парня в колыбели, — сказал он Уне. — Потому что, честное слово, ухаживать за таким младенцем, да еще и прокормить его, в такую-то засуху, — дело непростое.
«Прошу тебя всем сердцем, — ответила Уна, — вставай, мой крошечный герой, и покажи этому доброму маленькому человеку то, что будет достойно твоего отца, Финна Маккула».
Финн, переодетый в детскую одежду, встал с колыбели, подошел и, хмуро глядя на гостя, спросил:
«Дядя, ты сильный?»
«Гром и молния! — воскликнул Кухулин. — Что за голос у такого малыша!»
«Ты сильный? — повторил Финн. — Можешь выжать воду из этого белого камня?» — И вложил ему в руку гладкий булыжник. Кухулин изо всех сил сжимал и сжимал камень, но тщетно.
«Ах ты, бедняга! — сказал Финн. — Ты, великан! Дай-ка сюда этот камень, я покажу, на что способен сынишка Финна, — тогда ты поймешь, кто мой папа».
Финн незаметно заменил камень на кусок творога и сжал его так, что из рук его тонкой струйкой потекла сыворотка — чистая, как вода.
«А теперь я отправлюсь спать в кроватку, — сказал он. — Мне не хочется тратить время на того, кто не способен съесть хлеб моего отца или выжать воду из камня. Бедняга, тебе лучше уйти отсюда, пока он не вернулся, потому что, если он тебя увидит, уделает за пару минут».
Кухулин, увидев все это, сам был рад убраться восвояси; его колени уже тряслись при одной только мысли о возвращении Финна. Он поспешил попрощаться с Уной и заверил ее, что с этого дня не желает ничего слышать о ее муже, а тем более встретиться с ним.
