Былички и бывальщины. Старозаветные рассказы, записанные в Прикамье - Константин Эдуардович Шумов
251. Если есть родственники в семье, колдуны после смерти им чертей передают. Черти даром сидеть не дают, а работу просят. Детям еще их передают. Они, черти, и не выводятся. Если б их не передавали, не было бы их уже. Я детей колдунов выспрашивала: «Что у вас дома есть?» — «Есть маленькие птички всяких цветов, голубые, красные, зеленые. В голбце в коробочке сидят». — «Пойдем посмотрим». — «Нет, мама ругаться будет». Если бы медицина признавала, что колдуны есть, давно бы всех убили, никто бы не болел. (7)
252. Черти у колдунов, оне разные — то в медуниц, то в птичку какую, то в жуков. У меня хозяин видел их, когда вот навоз возили весной. Набрасывали, накладывали на телеги и нашли гнездо. «Медуниц у вас, господи, сколько медуниц!» А хозяева, говорит, тот и другой, старик и старуха, перехаживают взад и вперед. Мы пошли после обеда, мол, мед достанем. Пришли тока на место-то, а их ни одной нет. Всех выводили, в другое место увели. Наш пришел домой. «Ну чё, наелись меду?» — «Их нигде нету там, только мякинки выдернули». Большушшее гнездо было. Они так то медуницами, то жуками. (45)
253. На Рождество ходили славить. Все славят, а меня не пускают, потом только отпустили. Мать сшила мешочки. В первом доме дали по пряничку, в другой не пустили. А в третьем открыто, стряпают. Вышел старик, дал нам по копейке. В следующем доме дали жаворонков из теста. Мы с сеней спустились, жаворонков на лестнице оставили, не надо их нам. В следующем доме никого не было, мы зашли, стояли, стояли, из-под печки вышли цыплята — желтые, крупные, — много их. Так много — не могли поймать. Из дома вышли — идет женщина, говорит: «Славить пришли?» А мы: «А у вас цыплята бегают». Не вышла она потом, не дала ничё. Потом взрослые говорили, что там, в этом доме, колдуны живут, у них цыплята: взрослым не показываются, а дети увидели. Это черти были. (4)
254. Мой брат жил в срубу. У его хозяйки был приемыш. Они с ним поехали как-то раз пахать, а затем вернулись на обед. А приемыш брату и говорит: «Пойдем чертей искать!» Пошли в амбар. В амбаре стояла маленькая коробка, в ней лоскутки и коврижка хлеба. Вернулись в дом. Парень-то говорит хозяйке: «Мы у тебя чертей нашли». Наверно, у нее, у хозяйки-то, на самом деле черти водились. (38)
255. А еще у одного тракториста были в гостях две девочки маленькие. В голбце нашли они банку со стеклышками, а стеклышки такие красивые, разноцветные. Они стали просто перебирать. Не знали же, что это биси. Тракторист-то в Пянтеге был, а прибежал домой быстрее быстрого. Почувствовал, что его трогают. (25)
256. Вот через два дома от меня колдунья живет. Так мне про нее ребята рассказывали. Она кошку взяла, в чугунок засунула да в печку поставила и заслонкой закрыла. Ребята к ей тогда-то зачем-то пришли и ту кошку выпустили. А колдунья-то им и говорит: «Вы зачем заслонку открыли? Я же чертенка душила, а вы его выпустили». (115)
257. Одна женщина пошла к чертистым, к мужику чертистому. Пришла, а там на тарелке вода. Ребятишки дома, птичками играют. Они ее попросили, чтоб родителям не говорила, а то они заругаются. Они ж с чертями играли. Вот женщина повернулась и ушла, испугалась. (51)
258. Вот один парень у нас на чертей научился. Вышли мы на речку, а он едет в лодке, на носу, руками машет, без весел, ничё у его не было. Просто сидит и машет руками-то, а лодка сама плывет. Это от чертей все, от их. Дак уж лет больше двадцати пропал. Это его черти задавили. (60)
259. Черт их знает, где они их берут, бисей-то. Вот у нас тожо в Ныробе-то был один, дак он умер. А у его сын женился. Взял тут в Ныробе одну девку парень-от, сын-от его. «Я чё-то слезла в голбец, там под печкой, она говорит, такое лукошко. Подернула — там-де начало жужики. Я-де пихнула, закричала, вылетела из голбца, испугалась-де: жужки там гамазятся прямо. Потом я пихнула, голбец закрыла, мне чё-то так спротивело». И она ушла от мужика, не стала с им жить. Я, грит, бесей-де боюся — и ушла. (40)
260. Осиной, говорят, осиной пользуется колдун. Я у мамы слыхала. Вот есть колдун, его черти просят каку работу, он грит: «Вон идите на осине сосчитайте лист». Вот поэтому у осины лист дрожит. Видно, так по-божественному осина колдуну дана. Она лечебная ведь, ей лечатся. Ангину лечат, красноту, кто сильно кашляет. Я слыхала от мамы. У осины лист красный бывает, это колдун портит ее. Мама так говорила. (8)
261. Векшица — та же ведьма. Векшицей любой может сделаться. Лекарство у них есть, они намажутся и в трубу вылетают. Они в лесу в груду собираются и праздники делают. Вреда много приносят. Женщина последнее время ходит, они ребенка достанут. А на то место положат или мыло, или головенку, а женщине больше ничё не сделают. (125)
262. Двоюродный брат мой как-то со сходки возвращался и шел мимо овина. Слышит: сороки текают. А сороки-то ночью никогда не текают. Под овином огонек. Глядит: две старушки сидят, кирпичики у них, огонек, жарят чего-то. Одну-то он узнал. Пришел домой, спать лег, ничё не рассказал. Утром встали, приходит старушка, вся в шаль завязанная. Ей хозяин говорит: «Иди чай пить с нами». Она села на скамейке: «Нет, спасибо, Александр, прости. Ты что, Александр, надо мной сделал?» — «А-а, дак ты векшица!» — как закричит брат. Он до того в трубе поцарапал, так это он ей лицо поцарапал, вот она завязанная и была. Так бегом убежала. (116)
263. Векшицы в трубу на ухвате летают. Векша — это белка. Рассказывают, бывало, видели. Солдат шел со службы, зашел к женщине переночевать. Она его спать уложила. Думала, что спит, встала, достала пузырек, помазалась и полетела. Солдат встал, тоже помазался и за ней полетел. Прилетел на полянку, а их там целая стая — кто на ухвате, кто на чем. Хозяйка его увидела и
